– Может, мне лучше набить носок да сунуть в штаны и окучивать девок, чем ждать достойного, – отозвалась Уонда, когда они тронулись по тропинке в город.

– Ерунда. Не вешай нос, Уонда Лесоруб, и скоро за тебя будут драться. Попомнишь мои слова.

Они шли быстро, хотя Лишу подмывало пуститься бегом. Она годами приноравливалась к черепашьему шарканью Вруны и научилась терпеть. «Если человек помрет, меня не дождавшись, я все равно мало чем помогу, – говаривала наставница. – Никто не выиграет, если я грохнусь и сломаю бедро».

На полпути к городу у тропы лежал огромный валун, а на нем стояла едва различимая в меточном свете фигура. Уонда взялась за лук и прицелилась, но, когда подошли ближе, они увидели, что это всего лишь Рожер. Он напряженно прислушивался.

– Что бы там ни творилось, беды не произошло. – Он спрыгнул. – Похоже на торжество.

Он вздохнул с облегчением, но настоял, чтобы они еще больше ускорили шаг, ибо был не из тех, кто пропустит праздник.

Ближе к Кладбищу Подземников музыка, крики и смех стали громче, превратились в неумолчный гомон. Лиша разглядела качающиеся шесты: мужчины спешно ставили праздничные шатры, а в звуковой раковине наяривали на инструментах жонглеры. На сцене отплясывали женщины.

– Недра, да что происходит?.. – подивился Рожер.

Мимо пробежала внучка Смитта Стела с корзиной свежих цветов.

– Эй, Стела! – окликнула ее Уонда. – Что там такое?

Стела замедлила бег, оглянулась, но не остановилась.

– Не слышали, что ли? Избавитель женился! – Она поспешила прочь и вскоре затерялась в толчее.

Рожер и Уонда быстро глянули на Лишу и затаили дыхание в ожидании реакции.

– Уонда, будь добра, – сказала Лиша, – сгоняй в хижину за фейерверками. Неси их аккуратно.

Уонда какое-то время смотрела на нее, потом повесила лук на плечо и снялась с места.

– Все нормально? – спросил Рожер.

Лиша пожала плечами:

– Рожер, он сделал свой выбор. Сейчас мне кажется, что это не так и важно. Арлен Тюк спас и нас, и этот городок, и если он хочет именно такую, если он обретет душевный мир…

– То мы заткнемся и станем танцевать.

– Именно, – улыбнулась Лиша.

Стела снова пронеслась мимо них и через несколько минут вернулась с новыми цветами. На этот раз Лиша остановила ее, сунула в руку монету и взяла несколько штук.

– Сюда, – позвал Рожер и направился к группе красийцев, что собрались в стороне от толпы.

Впереди стояли Аманвах и Сиквах, окруженные даль’шарумами. Рожер ускорил шаг, и Лише пришлось подобрать юбки, чтобы поспеть.

Аманвах двинулась к ним сразу, как заметила. Сиквах следовала на шаг позади.

– Приветствую тебя, муж мой. Похоже, мы вернулись в благоприятный для племени Лощины день. Говорят, Пар’чин и его новоиспеченная дживах ка никого не предупредили. Твои соплеменники не подготовились и возликовали… вразнобой. Я послала Шамавах помочь невесте, пока та не обессилела.

– Очень любезно с твоей стороны, – кивнула Лиша.

Аманвах поклонилась, но не отвела глаз от Рожера.

– Большая честь наблюдать ваши северные брачные обряды.

Рожер покачал головой:

– За брачными обрядами не наблюдают, Аманвах. В них участвуют и радуются.

Аманвах вздрогнула, и даже Сиквах показалась растерянной.

– Это не наше племя…

– Провалиться мне в Недра, если нет, – возразил Рожер. – Вы жены мне или кто?

Аманвах моргнула:

– Конечно, мы…

– В таком случае… – Рожер взял ее за руки, подступил вплотную и улыбнулся, когда их носы соприкоснулись сквозь тонкий белый шелк покрывала. – Уважь меня, пожалуйста, тем, что заткнешься и пойдешь танцевать.

С этими словами он увлек обеих на просторную площадку, расчищенную на Кладбище Подземников. Местные отплясывали кадриль, сноровисто и бешено кружились в руках друг дружки. Аманвах и Сиквах настороженно взирали на танец. Не приходилось сомневаться, что в Красии ничего подобного не практиковалось. Эведжах запрещал телесные соприкосновения между неженатыми мужчинами и незамужними женщинами, а тем, кто прикасался к дама’тинг, не состоя с ними в браке, рубили руки. Рожер заметил краем глаза Энкидо, евнух отирался невдалеке.

– Смотрите на меня, – скомандовал Рожер, и женщины повернулись к нему. – Я понимаю, что танец выглядит мудреным, но на самом деле он проще некуда. Следите за моими ногами.

Он быстро выполнил несколько серий шажков, двигаясь по восьмерке.

– Теперь вы.

Он не останавливался, повторял движения снова и снова.

– Молодцы! – воскликнул Рожер, когда жены послушались. – Теперь хлопайте и топайте в такт музыке.

Он принялся бить в ладоши, выбивал на булыжной мостовой устойчивый ритм.

– Ага, получается! – Рожер двинулся к Аманвах. – Когда окажемся рядом, подхвати меня под локоть, а я воспользуюсь твоей инерцией и раскручу тебя туда и обратно. Дальше так и продолжай.

– Как в шарусаке, – кивнула Аманвах.

Она плавно взяла его под руку и чуть подпрыгнула, помогая ему себя раскружить. Ритм усвоила легко, хихикнула, когда приземлилась, и повторила па.

– Теперь Сиквах! – обратился Рожер ко второй жене и с поклоном протанцевал в ее сторону.

Сиквах восторженно взвизгнула, едва он ее приподнял.

Так и продолжилось, они вошли в струю, чередуясь друг с дружкой. Обе женщины уже открыто смеялись, и у Рожера потеплело на сердце.

– Туда! – призвал он, взял обеих под руки и увлек в толпу.

Женщины пронзительно вскрикнули, когда к ним ринулись другие мужчины, но лесоруб с ручищами-балками раскрутил Аманвах и поставил на место как раз вовремя, чтобы Рожер ее подхватил.

– Борода Эверама! – выдавила она, задохнувшись, но радостно.

– Ты почитаешь нас, разделяя наши обычаи! – успел сказать Рожер, прежде чем ее закружил новый кавалер.

Он повернулся и успел перехватить Сиквах у подмастерья Бейна Стеклодува.

– Поверить не могу, что я это сделала! – возликовала Сиквах.

Это длилось какое-то время. Вид пляшущей дама’тинг привлек в толпу других красийцев и красиек, которые тоже принялись хлопать и топать. Они держались своих родных, но повторяли танец и со смехом раскручивали друг друга.

Один жонглер на сцене заметил Рожера, наставил на него смычок и заорал:

– Восьмипалый!

По толпе с ревом прокатилось:

– Восьмипалый! Восьмипалый! Полезай на сцену!

Все замерли как вкопанные и обратили взоры к нему. Рожер поклонился женам, коротко шепнул что-то на ухо Аманвах, взял скрипичный футляр и взбежал по ступеням в звуковую раковину, а женщины удалились. Когда он вышел на середину сцены, ему устроили овацию.

Отсюда Рожеру стала видна счастливая чета – Арлен и Ренна в окружении толпы. Одним они махали, другим – пожимали руки. Рядом с Рейной стояла Шамавах, а с Арленом – Гаред, следили, чтобы никто не остался обиженным.

– Для меня высокая честь находиться здесь в этот особенный вечер! – громко произнес Рожер.

У него