Правда, израильские ученые определили, что угарный газ помогает городским жителям преодолевать экологический стресс. Якобы определенный уровень монооксида углерода действует на человека как мягкий наркотик и защищает его от разрушающего воздействия урбанистической цивилизации. Думается, это не более чем смелая гипотеза… А вот согласно итогам предварительных исследований, при правильно контролируемом использовании угарный газ способен защищать ткани головного мозга от повреждения при геморрагическом инсульте. Хоть бы и так: для лечения этого страшного недуга все средства хороши.

Статистика касательно монооксида углерода не может не поразить. С одной стороны, она убивает своей трагичной безнадежностью, с другой – свидетельствует о полной беспечности рода человеческого. Ежегодно от отравления угарным газом на Земле погибает 1,6 миллиона человек. Почти 80 процентов погибших – мужчины, что объясняется их более частыми и тесными контактами с техникой. Автомобильный бум привел к тому, что люди стали угорать не только от печей, но и от автомобилей. Содержание СО в выхлопных газах может достигать 12 процентов, а разрешенная концентрация угарного газа в выхлопах сегодня не превышает 1,5–3 процента.

Не удивительно, что не только в кино люди погибают от того, что вольно или невольно их легкие наполняются выхлопными газами – непосредственно в салоне машины или в замкнутом пространстве личного гаража. Достаточно вспомнить о великом ученом, много лет руководившем Академией наук СССР, космическом математике Мстиславе Келдыше или о замечательной поэтессе фронтового поколения Юлии Друниной. Они встретили смерть в запертых боксах гаражей, в салонах своих автомобилей, оставленных с включенным двигателем.

Наиболее страшное массовое отравление монооксидом углерода произошло 2 марта 1944 года в Италии. «Поезд смерти» – так вошла эта история в летопись самых губительных катастроф человечества.

Большая часть Италии была освобождена от фашизма силами британцев и американцев. В разоренной войной стране царили голод и разруха. Жители южных городов – таких, как Неаполь – устремлялись в переполненных грузовых поездах на север, в более хлебные провинции. Высококачественного угля на Апеннинах для гражданских нужд не оставалось, его заменяли низкосортным суррогатом, сжигание которого приводило к образованию большого количества окиси углерода. В гористой Италии с ее спусками и подъемами, а также с многочисленными туннелями, с ее устаревшим парком локомотивов это легко могло привести к трагедии, что и не замедлило произойти.

Первым тревожным звоночком явился в феврале 1944 года случай с персоналом американского военного поезда. Он проходил в туннеле на железной дороге Баттипалья – Метапонто. Когда эшелон застрял на обледенелых рельсах под горой, началось отравление экипажа и пассажиров выхлопными газами от некачественного угля. Машинист, потеряв сознание, оказался зажатым между двигателем и тендером и скончался на месте. Итальянские железнодорожные власти восприняли это как досадный казус, не более того, и не предприняли никаких мер для избежания повторения аварии.

Вечером 2 марта 1944 года товарный поезд 8017 отправился из Неаполя в Потенцу. Перегруженный эшелон, заполненный – в значительной части – нелегальными пассажирами, ехавшими за продуктами, состоял из 47 грузовых вагонов и имел значительную массу – почти 600 тонн. Ночью поезд подошел к туннелю Арми – узкому и практически не вентилируемому, протяженностью почти два километра и построенному под небольшим углом. Когда локомотив въехал в туннель, колеса его начали прокручиваться по влажным, покрытым инеем рельсам. Не помог и песок из заранее приготовленных ящиков. Поезд неумолимо терял скорость, пока вообще не остановился. Да так – что большая часть вагонов оказалась внутри туннеля. Машинисты тщетно пробовали сдвинуть буксующую махину с места, но двигатель, пока не заглох, только все больше наполнял пространство под горой дымом, а значит – и угарным газом. Впрочем, его было уже достаточно и без этого – после другого, предыдущего, эшелона, только что проползшего по коварному туннелю.

Экипаж и пассажиры умерли под воздействием монооксида углерода так медленно и незаметно, что даже и не осознали происходящего. Во сне скончались. Выжили только сорок счастливчиков, которые оказались в последних вагонах, не влезших в злосчастный туннель и оставшихся снаружи. Когда со станции Бальвано приспела помощь, спасатели нашли 521 труп. Только персонал эшелона со всеми подобающими случаю христианскими традициями предали земле. Пассажиры же, почти все безбилетные южане, были захоронены без богослужения – зачем тратить время на нищих? – в четырех братских могилах.

…Там же – под землей – часто без захоронения оставались и тела шахтеров после катастроф в шахтах, многие из которых были раньше вызваны появлением в забоях монооксида углерода. Впрочем, горняки с давних пор засыпали навсегда в шахтах, и на протяжении веков никто не знал, какой газ в самом прямом смысле слова отравляет шахтерам жизнь. Ясность внес в конце XIX столетия шотландский ученый Джон Холдейн-старший, занимавшийся изучением влияния различных газов на дыхательную систему человека.

Изучая трупы погибших после взрыва шахтеров, он заметил повсеместное покраснение их кожи. Холдейн сразу заподозрил угарный газ и, чтобы найти подтверждение гипотезы, провел эксперимент на себе. Нагнал в закрытое помещение монооксида углерода и остался в комнате, глядя на себя в зеркало. Заметил, что лицо его ощутимо покраснело… Это послужило выводу о том, что угарный газ во много раз активнее кислорода связывается в крови с гемоглобином. Проанализировав собранную им информацию, ученый понял, что шахтеры гибнут под землей от удушья. Ведь монооксид углерода являлся частью летучего яда, который образовывался в шахтах после взрывов рудничного газа.