Мейборн действительно ввязался в войну. Мне нужно узнать, что они об этом думают и как дальше поступят.

— А как же вы? — левейка удивленно уставилась на капитана, так как никогда не оставляла его одного в столице.

— Извини, но у меня ещё есть дела. Я потом введу тебя в курс дела.

— Мне оповестить обо всём гильдию Декарна?

— Не волнуйся, — усмехнулся капитан, — старик точно узнал обо всём раньше всех остальных.

***

13 день Глора, 537 г., в ста пятидесяти километрах от Андерфелса, вблизи берегов Ливри

Тёплый ветер приятно обдувал лицо, так что можно было больше не прятаться в трюме. Несколько дней наверху было достаточно прохладно, а у мертвецов не нашлось при себе не единой накидки, чтобы хоть как-то согреться. Оно и понятно, ведь мёртвые не чувствуют ни тепла, ни холода.

Пару дней назад, когда они пересекли морскую границу Анта и вышли к берегам пустыни, климат сменился на более благоприятный. Первые шесть дней морского путешествия, Марк, в прямом смысле просто погибал в трюме от невыносимой тошноты и, последовавшей за ней, дикой головной болью. Само собой, мертвецам было абсолютно наплевать на страдающего живого антийца, и приходилось терпеливо выносить все мучения морской болезни. На седьмой день организм уже немного свыкся с новыми условиями и впервые за долгое время Марк даже смог нормально поесть. Уже на девятый день он спокойно и без каких-либо последствий ходил по кораблю и любовался морскими просторами, с которых ему открывался вид на антийские берега.

Как сказал Барибора, нельзя слишком далеко удаляться от антийского берега, иначе первый же патрульный корабль посчитает их врагами, пытающимися уйти из сухопутной зоны видимости. Но совсем скоро они должны были достигнуть границ земли Андерфелса и, обойдя острова Пилилио, войти в реку Южный Руб, через которую будет открыт путь во Внутреннее море. Капитан корабля сказал, что доставит их в Магическую Академию, в которую должны принять беглого антийского чародея. Также Марка заверили, что и Тарму там найдется место.

— Надеюсь снова, палубу не заблюёшь? — рядом с бортом, где стоял Марк, оказался вечно пьяный Барибора.

— Может, хватит, — надулся Марк, — когда я в последний раз так делал? На себя посмотрите, вы вообще хоть когда-нибудь можете быть трезвым, особенно за штурвалом?

— Конечно, могу! Иногда алкоголь выветривается из моих костяшек, но я сразу же пресекаю данное недоразумение, — Барибора глотнул все той же фиолетовой жидкости из стеклянной бутылки.

— Долго нам ещё плыть?

— Ты смотри, какой нетерпеливый. Мы даже и треть пути не проплыли. Чтобы попасть из Анта во Внутреннее море, нужно петлять по морям. Когда окажемся внутри материка, то там уже пойдем по прямой быстрее. Хоть посмотрите на что-то кроме своего Анта.

— А что такого удивительного во Внутреннем море? Море как море, только внутри материка.

— Дурень, ты сначала посмотри, а потом уже рассуждай. Оно отличается от других морей своей красотой. Вода в нём совсем как цвет неба, ярко голубое, с небольшим зеленоватым оттенком, и по ночам издает мягкое свечение, из-за чего даже в темноте видно всё, что происходит на воде. Ты ещё нигде не видел таких рыб, какие водятся там. Внутреннее море в прямом смысле самый настоящий рассадник магических существ. Плавать в тех водах одно удовольствие.

— Не может целое море обладать такими свойствами. Ни в одной книге это не написано.

— Антийцы, — поморщился Барибора, — ему говорит тот, кто уже не один год плавает в том море, а он, видите ли, не верит.

— Поверю только тогда, когда увижу сам. Доверять обычным рассказам кого-либо я считаю неразумным.

— Зато ваши господа вам много чего говорят, а вы уши развешиваете без каких-либо вопросов. Ладно, чёрт с тобой. Уже темнеет, меньше чем через час на палубе будут гулять плакальщики, пора подкрепиться.

— Будете? — Марк протянул Бариборе одно из двух яблок, которое взял из трюма.

— Каким это образом? Я же всё равно ничего не почувствую.

— Зачем тогда вообще есть, — удивился Марк.

— Ты с нами плаваешь уже с десяток дней. Разве не замечал, что вся наша пища перед её приемом обрабатывается чародеем?

А ведь точно. Марк всё время держался подальше от мертвецов и ел только в трюме в одиночестве, поэтому и не замечал ничего такого.

— Мы — просто груда костей, — продолжил Барибора, — у нас и языков то нет, чтобы вкус пищи чувствовать. Мы можем чувствовать еду и даже эффект алкоголя, как в моём случае, только с помощью магии смерти. Мертвецы само собой наиболее искуснее в ней, чем кто-либо ещё, так как нашим искрам она подчиняется лучше. Вся еда пропитывается ей и тогда, такие как мы, которых коснулась сама смерть, могут вновь чувствовать вкус и даже запах.

— Но каким образом?

— Мы — мертвецы, Марк, — Барибора вновь пригубил бутылку со странным алкоголем, — магия смерти просто делает, то к чему она прикасается, частью нашего мёртвого мира, способствуя взаимодействовать с нами. Именно поэтому все эти фрукты и овощи даже не гниют, потому что таким свойством обладает только что-то живое. Глянь, что покажу.

Барибора взял яблоко Марка и надкусил его, после чего откусанный кусочек выпал из-под челюсти прямо в его тело скрываясь за засохшей частью плоти.

— Видишь? — спросил Барибора, — Там он и останется, потом вытрясу, ха-ха! И я ничего не чувствую. Эй, Груфф! — он обратился к сидящему с другой стороны борта, матросу, который жевал такое же яблоко, — Кинь мне своё яблоко!

Мертвец, не вставая швырнул фрукт капитану, который неуклюже его поймал, чуть было, не рухнув на борт. Он отгрыз своими челюстями кусок, покусанного яблока и с неподдельным удовольствием принялся его жевать. На этот раз из-под челюсти ничего не выпало, а просто-напросто пропало где-то во рту. Барибора кинул яблоко назад матросу и, закончив жевать, посмотрел на Марка.

— Ну вот, другое дело!

— А как? Куда кусочек-то делся?

— Кто его знает? Я если честно вопросом не задавался, вкус чувствую, и слава мёртвому богу. Ну, всё, представление окончено, скоро спускаемся в трюм. Твой дружок всё также сидит с ликом?

— Да, — скривился Марк, — у нас с ним теперь непростые отношения. Мы почти не разговариваем.

— И всё-таки предупреди его, чтобы поменьше с ней общался. Лики опасные создания, которые запросто могут запудрить голову кому угодно, — с этими словами Барибора ушёл на мостик к штурвалу.

С тех пор как они ушли в море, Тарм абсолютно не обращал никакого внимания на Марка, будто бы он для его вовсе являлся чужим человеком. Вместо этого он всё