– Ты помогаешь наводить беспорядок, ты помогаешь его убирать. Границы, Мэл.

– Ты не понимаешь. – Он закрыл глаза, на лице застыло притворное отчаяние. – Это руки художника. Как думаешь, Бонэм[19] станет мыть полы?

– Кто? – в замешательстве спросила я.

– Джон Бонэм.

– Ах, да. Что ж… если бы Джон Бонэм пролил воду на пол, да, я думаю, он вымыл бы пол.

– Ну, он не может это сделать. Он умер.

Я склонила голову набок.

– Что… о ком мы вообще говорим?

– Ты не знаешь, кто такой Джон Бонэм? – спросил Мэл, повысив голос.

– Ш-ш-ш. Твои родители нас услышат.

– Прости. Ну же, тыковка, ты должна знать, кто такой Бонэм. Ты издеваешься надо мной, да?

– Прости.

– Ах, цыпа, – вздохнул он, медленно и печально качая головой. – Я не уверен, что смогу засунуть член в женщину, которая даже не знает, кто такой Джон Бонэм.

– «Засунуть член»? – спросила я, и мои брови, кажется, соприкоснулись. – Ты действительно только что это сказал?

– Заняться любовью. Я имел в виду заняться любовью… конечно. Я бы никогда просто так не засунул в тебя член. Я бы занимался безумной, страстной любовью с этим твоим сладким, сладким телом в течение нескольких дней, нет, недель. Это было бы прекрасно, тыковка. Там были бы маленькие ангелочки, и птички, и знаешь… все просто слонялись бы вокруг и смотрели. Извращенцы.

– Верно. Ты – законченное трепло. – Я осторожно улыбнулась, поднимаясь на ноги.

– А как насчет Керслейка, ты его знаешь? Как насчет Уилка, никогда не слышала об Уилке?

– Я знаю Грола. Он великолепен.

– О, нет. Черт, милая. Только не Дэйв Грол. Я имею в виду, он хороший парень, и, конечно, во времена «Нирваны» у него были проблески несомненной гениальности. – Его руки скользнули с моей талии вниз по бедрам, удерживая меня на месте. – Ого, куда они делись?

– Хм? Мэл, прекрати.

Он уставился прямо мне между ног, изучая. Между его бровями пролегла небольшая морщинка. Честно говоря, я вполне могла бы без этого обойтись. Родители этого мужчины находились по другую сторону двери. Женщина, которая его родила, была занята уборкой беспорядка, который мы устроили. Так что не время меня рассматривать. И с вопросами насчет знаменитых барабанщиков, вероятно, тоже можно было подождать.

– Будь добр, ты не мог бы прекратить? И что именно «делось»?

Я перекинула ногу через край ванны, осторожно ступила на скользкий пол. Нужно убираться к черту подальше от его чересчур назойливых глаз. К счастью, мой халат висел на задней стенке двери в ванную. Я не подумала взять с собой сменную одежду, и моя рабочая одежда мокрой кучей валялась в углу.

– Твой лобок, – спросил он с тревогой в голосе. – Где волосы?

– Депиляция.

Он с явным отвращением сморщил нос.

– Ладно, больше не делай. Хочу милые волосики морковного цвета на лобке, как у тебя на макушке. Я это заслужил.

Я сдержала улыбку.

– Ты много думал об этом, да?

– Прошла почти неделя. Нужно же было что-то делать.

– Ты мастурбировал, думая обо мне? – разволновалась я. Хлопать в ладоши, вероятно, было бы некрасиво, к тому же его родители могли услышать.

– У меня есть член, Энн? – Мэл вылез из ванны. Вода стекала с его промокших джинсов, вытекала из кроссовок. Какой красивый мокрый растрепа.

– Учитывая размер выпуклости спереди на твоих джинсах, я бы сказала «да», Малкольм.

– Тогда – да, конечно, я много думал об этом. Я постоянно думал о твоей киске, о том, как она выглядит, какова на вкус, на ощупь. – Он возвышался надо мной, полуголый и мокрый насквозь. Вокруг него расползалось мокрое пятно. – Как ты думаешь, почему я прошлой ночью спал на диване Бена? Я больше ни с кем не хочу заниматься любовью. Только с тобой.

– Вау, – прошептала я.

– Ты собираешься снова разочаровать меня за то, что я неромантичен, как в прошлый раз?

– Нет.

– Нет? – Его пальцы играли с воротником моего халата. Не отгибая его, просто придерживая.

Я схватилась за пояс его джинсов и подняла лицо, прижимаясь губами к его губам.

– Все, что я слышала, было «бла-бла-бла, я постоянно думал о тебе. Бла-бла-бла, это должна быть только ты. Это была идеальная, чистая романтика».

Он ухмыльнулся.

– Сумасшедшая.

– Да, пожалуй, это у нас с тобой общее.

– Мне определенно нужно, чтобы ты знала, что у меня есть член. – Он провел губами по линии моего подбородка, заставив меня вздрогнуть.

– Покажешь позже?

– Раз уж ты так любезно просишь. – Он слегка отстранился. – Черт, мы же не собираемся вести себя так отвратительно, как Дэви и Эв, правда?

– Разве мы не должны себя вести именно так?

– Да, но это забавно, пока мы притворяемся. Если мы сделаем это по-настоящему… – Он не закончил мысль.

Моя страсть значительно остыла, заставив меня похолодеть. Потому что по-настоящему это означало, что кто-то пострадает. И скорее всего, пострадаю именно я. А может быть, и он. Но шансы не в мою пользу. Я уже знала, что, когда наши фальшивые отношения закончатся, мне будет очень больно. Но настоящие отношения? Это будет намного хуже.

– Я, эм… почему бы нам просто не успокоиться? Посмотрим, что будет дальше, – предложила я.

– Не могу остановиться. – Он прижался своим лбом к моему. – Нам правда чертовски нужно заняться сексом, Энн.

– Да. Но если мы начнем спать вместе, ничего не должно измениться.

– Ничего?

– Ничего. Все будет хорошо.

Бог не поразил меня. Кто знает, может быть, это даже была правда.

– Круто, – сказал он, и к нему вернулась дерзкая ухмылка. Он вскинул руку, ожидая, что я дам ему пять. – Черт возьми, у нас все хорошо.

Я хлопнула его по ладони, сплела пальцы с его и крепко сжала.

– Да, у нас все отлично.

Глава шестнадцатая

Когда дело дошло до визита родителей, Мэл выложился по полной.

Он надел сухую одежду и убрался в ванной комнате, пока я пряталась в ванне за занавеской. В общем, он довольно быстро вывел родителей из квартиры. Я слышала, как его мама расспрашивала о моей разломанной кровати (потому что двери спальни тоже были широко открыты). Наши постоянные отношения, настоящие и поддельные, медленно разрушали мою квартиру и ее обстановку. Хотя хотелось надеяться, что разлившаяся вода не причинила слишком большого ущерба.

Мэл пробормотал что-то насчет кровати, и его отец сменил тему разговора. Что, черт возьми, он им сказал? Теперь они, вероятно, думали, что я какая-то сексуальная маньячка. Хотя я и не хотела, чтобы его родители узнали настоящую причину, по которой мы,