Я вцепилась в одеяло, натянув его до самого подбородка. Мы оба сидели прямо, осматривая комнату в поисках признаков чьего-либо присутствия, которое мы чувствовали. Мое внимание остановилось на ручке шкафа на другом конце комнаты – точнее, на моем ученическом пропуске, который я носила на шнурке и часто вешала на ручку шкафа на ночь. Карточка пропуска медленно проворачивалась вокруг ручки, словно бы невидимая рука рывками вращала ее по неровному кругу.

– Трей, ты это видишь? – прошептала я, удивившись, когда мое дыхание превратилось в белый пар во внезапно захолодевшем воздухе комнаты.

– Ну, да, – тихо произнес он. – Вижу.

Стальной каркас моей кровати начал слегка дрожать. Вибрация, сперва едва заметная, становилась все сильнее. Я видела, как движется изножье, и слышала металлический лязг соединений каркаса.

Вдох, выдох.

– Вот же… – пробормотал Трей, придвинувшись ко мне и наблюдая за движущимся изножьем. Я не осмеливалась повернуться и взглянуть, но чувствовала, что изголовье за подушкой тоже шевелится. Грохот становился все громче. Изножье отходило от остальной части кровати, а потом бросалось вперед, его левая сторона подскакивала не в том же ритме, что правая. Я серьезно задумалась, выдержат ли болты, скрепляющие кровать, такое напряжение и не распадется ли вся конструкция, так что пружинная сетка и матрас упадут на пол.

– Оно что, пытается сбросить нас с кровати? – в ужасе спросила я Трея.

– Кажется, да. Может, если мы спрыгнем, оно перестанет это делать.

Мои мысли тут же обратились к темному пугающему проему между полом и кроватью. В детстве я больше всего боялась, что там прячется монстр и терпеливо ждет шанса ухватить меня за лодыжки своими холодными, сморщенными лапами, как только мои ноги коснутся пола. Вскочить с кровати казалось не менее страшным решением, чем остаться на ней. Но вся кровать уже начала трястись и раскачиваться, – она создавала столько шума, что мама вряд ли могла не услышать.

– Ладно, – согласилась я.

– На счет три… три, два, один.

Трей откинул одеяло, и мы вместе соскочили с матраса на ковер. Прежде чем мы приземлились на пол, кровать перестала вибрировать. Липкое, тошнотворное чувство, охватившее меня с появлением призрака в комнате, исчезло. Я тут же почувствовала себя полной идиоткой, стоящей в темноте посреди спальни в мокрой от пота футболке, не в силах перевести дыхание из-за страха. Мы с Треем уставились друг на друга, стоя по разные стороны кровати, и покачали головами, пытаясь отойти от пережитого шока. Это было самое агрессивное появление призрака – можно было предположить, что ему не понравились наши поцелуи.

– Чем бы оно ни было, ему не понравились наши игры, – очень тихим голосом заметила я.

– Да, оно явно не фанат романтики. Учтем это, – ответил Трей.

Внезапно я услышала, как открылась дверь маминой комнаты в другом конце коридора.

– МакКенна, что там происходит?

Мои глаза широко распахнулись в панике. «Прячься!» – одними губами велела я Трею, который стал дико озираться. Никакого логического оправдания его присутствия в моей комнате в три часа ночи не было – особенно учитывая то, что он был бос и одет лишь в спортивные штаны. Трей инстинктивно метнулся к окну, но я отчаянно покачала головой и замахала руками.

– Нет! Слишком громко! – настояла я. Когда он залез в комнату, я закрыла окно – а рама всегда визжала, когда ее поднимали. Я ткнула пальцем под кровать. – Туда!

Он бросил на меня умоляющий взгляд, явно представляя себе те же ужасы, о которых думала и я перед прыжком с кровати. Но после секундного колебания Трей встал на колени и забрался на животе под кровать. Мама уверенно постучала в запертую дверь и потеребила ручку, а потом сказала:

– МакКенна, открой эту дверь. Что ты там вообще делаешь?

Быстро, но не очень связно размышляя, я схватила со стола наушники и засунула их в уши. Сжав телефон в руке, я открыла дверь в комнату, тут же испытывая чувство вины при виде мамы, стоящей в коридоре в халате.

– Привет, – глупо сказала я.

– Хочешь рассказать мне, что это был за шум? – строго спросила она. Я слышала, как в другом конце коридора щенок копошится и скулит в своей корзинке.

– Какой шум? – изобразила недоумение я, невинно моргая.

Мама с подозрением заглянула в комнату и включила свет.

– Я только что слышала грохот и шум. Словно ты прыгала на кровати.

Я изо всех сил старалась не думать о Трее под кроватью и надеялась, что он задержит дыхание, свернувшись калачиком, чтобы мама его не заметила. Впервые до меня дошло, что, возможно, мне стоит больше бояться маминого гнева, узнай она о ночных визитах Трея через окно, чем периодических визитов злобного духа.

– Ой, прости, – произнесла я, вытягивая наушники. – Я не могла уснуть и решила послушать музыку. Наверное, я и не заметила, как шумно танцевала.

Мама глянула на меня с сомнением.

– Ложись спать, – строго сказала она мне, – и не запирай дверь. Мне не нужно напоминать тебе, как это опасно в случае пожара.

Я громко вздохнула, а она направилась в свою комнату. Я закрыла дверь, но осталась стоять за ней, не выключая свет и прислушиваясь, прежде чем снова обратиться к Трею. Как я и подозревала, мама прошла по коридору только через несколько мгновений – ее босые ноги шлепали по полу. Мод побежала за ней на кухню.

– Что происходит? – прошептал из-под кровати Трей.

– Она ведет щенка на улицу, – шепотом ответила я, услышав, как открылась кухонная дверь и по террасе застучали коготки собачки, понесшейся на траву, чтобы облегчиться. Я подождала, пока не услышала, что мама вернулась с Мод в комнату, а в доме снова не наступила тишина. Только потом выключила свет. Трей вылез из-под кровати, и мы оба в замешательстве уставились на гору одеял.

– Как думаешь, если мы вернемся в постель, оно появится снова? – спросил Трей.

Я пожала плечами, действительно подозревая, что именно так и будет.

– Возможно, мне стоит уйти, – Трей смотрел на пустую кровать и чесал голову.

– Нет! – возразила я, не желая оставаться в комнате в одиночестве. В итоге мы сложили подушки на мою кровать, словно это я, и накрыли их одеялами. А потом легли на пол подальше от кровати, оставив безопасное расстояние в пару дюймов между нашими телами. Мы легли там, где мама не заметит нас, когда откроет дверь, не желая снова рисковать. На всякий случай я поставила будильник на телефоне, чтобы проснуться до того, как мама придет проверить, собираюсь ли я в школу.

– Ты же понимаешь, что мы спим на полу? – спросил Трей, прежде чем я заснула. – Это официально – и совершенно безумно.

Это и в самом деле было безумно. Но все же часть меня надеялась, что тряску кровати можно объяснить каким-то логичным, естественным феноменом. Я была уверена, что для продвижения в расследовании нужно разобраться с двумя вещами: объяснимое и необъяснимое. Сначала мне нужно уговорить Кэндис пойти на встречу с психиатром в Шебойгане. А потом нам с Треем нужно попытаться связаться с духом напрямую – если и правда некий дух так старательно мешал нашей жизни.