– У тебя было несколько тяжелых недель. Ему полезно узнать, что происходит в твоей жизни сейчас. Папа ждет твоего звонка после ужина.

Я молча съела спагетти, злясь, что мне нужно говорить с папой и что мама привела в дом нового щенка.

– Мама говорит, у тебя появился парень, – вместо приветствия сказал папа.

– Она преувеличивает, – сообщила я ему. – Я просто иду на Осенний бал с соседом Треем Эмори. Помнишь его?

Папа заверил меня, что помнит, – хотя, скорее всего, врал. Вряд ли он старался не забывать жизнь, которую оставил в Уиллоу.

– Я серьезно, МакКенна, мама сегодня позвонила мне, чтобы сказать, что у тебя тяжелое начало одиннадцатого класса. Кажется, ты проходишь через серьезные испытания.

Я поколебалась перед тем, как ответить. Мой папа образованный парень – так что, скорее всего, он мог бы дать хороший совет по поводу игры, в которую мы играли на вечеринке Оливии, – и нашел бы другое объяснение паранормальным способностям Вайолет.

– Слушай, пап, помнишь, как ты рассказывал мне о групповом гипнозе? Как командиры заставляют солдат петь, чтобы завести их перед битвой?

Отец помнил.

– Ну, а как насчет тех случаев, когда из-за повтора фраз что-то происходит? – спросила я. – Вот, помнишь ту игру, «Легкий как перышко, твердый как доска»? Когда один рассказывает историю о смерти другого и потом все поднимают его кончиками пальцев?

– МакКенна, хочешь сказать, что вместо того, чтобы распивать напитки до совершеннолетия и экспериментировать с наркотиками, вы с друзьями играете в глупые детские игры? – спросил отец, от души рассмеявшись.

– Папа! Это не смешно! Одна из моих подруг погибла! Мама же говорила тебе?

В трубке повисло молчание, пока отец размышлял над моим всплеском эмоций.

– Ты права, МакКенна. Прости за эту бестактность. В твоем возрасте такая потеря просто ужасна. Игры, вроде упомянутой тобой, можно объяснить несколькими способами. Самый простой – девушка твоего возраста, когда ее вес равномерно распределен и поднимается с нескольких точек – может показаться не такой уж тяжелой. Из-за этого эффекта в сочетании с отвлечением на пение или монотонное повторение фразы (даже, может быть, легкого гипноза) участниками игры тело может показаться невесомым. Нужно отбросить всякие мысли о… ну, связи сверхъестественных сил со смертью твоей подруги. Не знаю, как объяснить понятнее. Люди постоянно погибают в автомобильных авариях. Если тебе трудно справиться с горем, то я буду рад устроить тебе встречу с кем-то из университета.

Все бывшие коллеги папы из Университета Висконсин-Шебойган были психиатрами, занимавшимися невменяемыми в отношении совершенного преступления, и исследовали новые лекарства для контроля шизофрении.

– Нет, спасибо, пап, – отказалась я. Однако у меня появилась идея. Если из-за группового гипноза, как утверждал мой отец, мы были уверены, что поднимали друг друга в воздух, то, быть может, из-за него же происходят все эти странные вещи. Возможно, я все еще под гипнозом! Все мы! Вот почему все это произошло с Кэндис. Мысли носились в моей голове со скоростью пулеметной очереди. Возможно ли, что мы с Треем ошиблись насчет Вайолет и существует другое объяснение? – Кстати, моей подруге Кэндис очень трудно смириться со смертью Оливии. Скорее всего, это ей нужно с кем-то поговорить.

Папа был рад предложить услуги своих бывших коллег. Он сказал, что пришлет мне список имен и контактную информацию психиатров, которых готов рекомендовать.

– Еще кое-что, папа. В детстве ты был знаком в Уиллоу с какими-нибудь Симмонсами?

Он замолчал и минуту раздумывал над моим вопросом.

– Подожди секунду, МакКенна. Ты спрашиваешь о далеком прошлом. Симмонс… Симмонс. Не могу вспомнить друзей или одноклассников с такой фамилией. Но уверен, что в Уиллоу в то время жила весьма состоятельная семья по фамилии Симмонс. Они имели какое-то отношение к строительству. Когда библиотека расширилась, новое крыло назвали в их честь.

Владение строительной компанией могло бы, конечно, позволить дедушке и бабушке Вайолет заработать достаточно денег, чтобы позволить себе иметь такой большой, окруженный деревьями дом. По крайней мере это была хоть какая-то зацепка. Если папа прав насчет библиотеки, я могла бы начать с истории нового крыла.

Той ночью в объятиях Трея я поделилась с ним планом использовать Кэндис в качестве «подопытного кролика». Если бы я смогла убедить ее посетить психотерапевта и убрать воздействие гипноза, под которым она, возможно, находится, – попробовала бы определить, улучшилось ли ее общее состояние. Если это сработает, у меня будет отличная причина считать, что и мне это поможет.

– А если это не поможет Кэндис, ты поверишь, что все происходит по-настоящему, а не просто в твоей голове? – спросил Трей.

Я кивнула.

– Возможно, мы все еще находимся под действием какого-то психологического феномена. Если это так, то, скорее всего, все происходящее – его часть.

Трей убрал волосы с моего лица и осторожно произнес:

– Что насчет той штуки в комнате? Я не был под гипнозом, и я верю, что все было по-настоящему.

Я знала, что его слова – правда. Это противоречило моей теории (или, может быть, надежде), что все происходящее – просто игра разума. Трей только что пережил серьезную травму – и, хотя он был в моей комнате, когда в последний раз проявилось то «существо», мне нужно было убедиться, что я не схожу с ума. Оставила ли Дженни послание на давно забытой игрушке в гараже? Все становилось слишком серьезно – мой разум не мог с этим справиться.

– Знаю, Трей. Но прошло уже больше двух недель. Мы так быстро пришли к заключению, что в этом виноваты привидения и злые духи, что, может, нам просто… нужно попытаться мыслить рационально.

Трей наклонился и поцеловал меня в губы.

– Рационально, – прошептал он, – если ты готова мыслить рационально и перестать верить в призраков, то могу сказать, рационально, конечно, так как был влюблен в тебя с седьмого класса и мы делили постель несколько последних дней, что следующим рациональным шагом должно стать нечто большее, чем просто «обнимашки».

Его теплая ладонь проскользнула под мою футболку и двинулась вверх, хотя он удерживал мой взгляд, ища подтверждение, что я не против его прикосновений.

– Все нормально, – заверила я его и зарылась пальцами в темную гриву его волос, притягивая его голову к себе. Его губы встретились с моими, зажигая в сердце уверенность: никто другой в мире никогда не сможет понять меня лучше Трея. Мы целовались так, словно давно не виделись и очень долго отчаянно скучали друг по другу – что почти было правдой, хотя я всегда знала, где найти его. В вихре эмоций я забыла о буре с градом, о смерти Оливии и просто желала…

Но тут к нам обоим вернулось ощущение, будто кто-то дышит в комнате.

– Да ладно, – пробормотал Трей. Он тут же отпрянул от меня.