– Потому что тебя ждала, – ответила Валя, обхватив Хрипунова руками. – Как же я по тебе соскучилась, Васенька. – Чуть отстранившись, посмотрела ему в лицо. – И как это тебя Надька отпустила, такого красавца? Она ведь у тебя такая ревнивая!

– Значит, доверяет.

– И чем мы с тобой займемся? – лукаво поинтересовалась Валентина.

– А ты, стало быть, не догадываешься, – хмыкнул Хрипунов.

– И вот прямо так, без угощения? Надо сначала за девушкой поухаживать, а уже потом что-то предлагать.

– Как же ты мне нравишься, девонька. Возьми, там много чего, – протянул он сумку. – Водка, вино, конфеты, шоколад, колбаса копченая… Надеюсь, что угодил.

…Через оконца в комнату проникал утренний свет, освещая горницу. Василий закурил и пустил струйку дыма в потолок.

– Там еще что-нибудь осталось? – спросил Хрипунов, посмотрев на Валентину, лежавшую рядом. Поспать так и не удалось, но усталости он не ощущал.

– Полстакана водки будет. Тебе принести?

– Да. Захвати какой-нибудь еще колбаски на закусь и хлебца.

Женщина легко поднялась и, не стесняясь наготы, направилась к столу и принялась накладывать на тарелку нарезанную колбасу, соленые огурчики, хлеб, куски мяса. Сюда же на тарелку поставила стакан с водкой. Василий с удовольствием разглядывал фигуру Валентины. Не красавица, конечно, по бокам накопились излишки, да и ноги могли бы быть постройнее, но зато груди что надо! Есть за что подержаться.

Валентина принесла тарелку с угощениями.

– Ешь, мой родненький.

Выпив водку, Хрипунов принялся закусывать.

– Водка как вода прошла, даже не почувствовал ничего, как-то мимо мозгов.

– Закуска хорошая. Вот и не заметил.

– Возможно… Ты сказала, что у тебя богатая хата на примете есть?

– Имеется, – взяв кусочек колбасы, произнесла Валентина. – Это в Собачьем переулке, дом Садовникова.

– Перед подъемом в гору, что ли? – уточнил Хрипунов, припоминая двухэтажное деревянное строение с высоким крыльцом у самого края.

– Да.

– Кто там живет?

– Семья Тузовых, припеваючи живет.

– И чем они занимаются?

– Тузов – инженер какой-то очень важный, на военном заводе. Их окна во двор выходят. Три окна с правой стороны.

– Кто тебе сказал об этой хате?

– Подруга как-то обмолвилась, она дружит с Клавдией Тузовой.

– Что ты хочешь за наводку?

– Много мне не нужно. Колечко какое-нибудь красивое.

– Обещаю. Самое красивое колечко – твое! – произнес Хрипунов, смахнув с себя одеяло. – Ладно, Валюха, пойду! Петра увидеть нужно, поговорить с ним о делах.

– Так рано же, транспорт никакой не ходит.

– Пешком доберусь, отсюда недалеко.

Глава 19

О результатах докладывать каждый день

Прошедшие сутки выдались непростыми. Во главе оперативной группы майор Синицын шесть раз выезжал на места преступлений: один раз на убийство, случившееся в Ягодной слободе, дважды на ограбления, произошедшие на Суконке и в Подлужной, и три раза на массовые драки, две из которых приходились на общежития Соцгорода и одна развернулась у проходной табачной фабрики. Ближе к вечеру Синицына вызвали на ковер к начальнику УГРО города майору Фризину, в довершение ко всему отчитавшему его как мальчишку за два нераскрытых убийства, произошедших две недели назад.

Домой он пришел глубокой ночью, чтобы наконец отдохнуть и забыть хотя бы на несколько часов все служебные дела, что так давили на плечи. Дежурный по городу позвонил по домашнему адресу и сообщил о том, что в доме № 3 по улице Эсперанто произошло убийство мужчины.

– Высылайте машину, – без предисловий ответил Синицын.

– Она уже в пути!

– Хорошо, – произнес майор и положил трубку.

– Ты надолго, Руслан? – встревоженно спросила жена.

– Кто ж его знает, – невесело буркнул Синицын и вышел в коридор.

Уже через пятнадцать минут он был на месте. У подъезда дежурил сержант милиции.

– Где труп? – спросил Синицын.

– На площадке между вторым и третьим этажом, товарищ майор, – бодро сообщил сержант.

Поднявшись по лестнице, майор увидел труп, лежавший у стены, накрытый несвежим цветастым покрывалом. У трупа стояли трое: два оперативника из его группы и следователь из прокуратуры. Ждали криминалиста, который по какой-то причине запаздывал.

Для доклада к Синицыну шагнул капитан Ахметов:

– Товарищ майор, приблизительно час назад ударом заточки в грудь был убит мужчина около семидесяти лет.

– Личность мужчины установили?

– Так точно! Это Усачев Николай Олегович, проживающий в этом подъезде на третьем этаже.

– Усачев? – невольно протянул майор Синицын, предчувствуя недоброе. Подошел к трупу и приподнял с лица покрывало. Полуоткрытыми глазами на него смотрел человек, с которым он общался каких-то несколько часов назад. Прощаясь, Синицын никак не мог подумать, что увидит его так скоро, вот только поговорить с ним не получится.

Укрыв лицо, Руслан Синицын разогнулся.

– Я разговаривал с ним пять часов назад, – с горечью произнес он. – Усачев рассказал о том, что у него есть на примете подозреваемый, совершающий в городе грабежи с убийствами. Обещал прийти позже и сообщить его имя, когда окончательно убедится в его виновности… А оно вот как обернулось.

– Он сказал хотя бы предположительно, кто это? – не удержавшись, спросил капитан.

Пристально посмотрев на капитана, Синицын обронил:

– Это один из его пациентов, получивший контузию. Он ведь невролог, пытался его вылечить.

* * *

Синицыну удалось поспать часа два, точнее, подремать, но, как выяснилось, этого оказалось вполне достаточно, чтобы чувствовать себя бодрым. Уже ранним утром майор Синицын подъехал к Шамовской больнице, где начался самый настоящий переполох. Случилось невиданное – был убит врач больницы, один из лучших специалистов в области психиатрии, курировавший сотни больных, нуждающихся в нем едва ли не ежедневно. Собственно, он и сам был для них как лекарство: назначал лечение, выписывал медикаменты, если требовалось утешить, то всегда находил подходящие слова.

Возникал вопрос: как распределить оставшихся без надзора пациентов? Врачей не хватало катастрофически, а такого уровня, какого был Николай Олегович, во всем регионе лишь единицы. А еще он был хорошим человеком, и коллективу его будет очень не хватать.

Каждый из персонала больницы изъявлял желание помочь оперативно-следственной группе, пришлось даже составить график, с кем Синицын побеседует раньше, а с кем позже. Первое, что он хотел увидеть, так это медицинские карты больных, которые в последние три года вел доктор Усачев. Требовалось выделить пациентов, которые могли быть опасными для общества, и медсестры подключились к работе.

Задание не представлялось сложным. Доктор Усачев оказался настоящим педантом, мелочей для него не существовало. Все медицинские карты больных были скрупулезно пронумерованы, прошиты суровыми нитками и лежали в шкафах в строгом алфавитном порядке.

В середине рабочего дня выяснилось, что не хватает около двух десятков медицинских карт. Не отыскались они и в архиве. Трудно было даже предположить, на какие именно буквы начинаются фамилии больных.