Грудная клетка блондина тяжело вздымалась. Слышала его шумный вдох, а затем меня обняли сильные руки, прижимая к себе изо всех сил.

– Не надо, малыш, если не готова. Мы можем просто посмотреть фильм, – прошептал, прижавшись губами к моей макушке.

– Я боюсь, – промычала, не поднимая лицо.

– Тогда давай притормозим, – нежные поглаживания по спине успокаивали.

Замерла, прислушиваясь к своим эмоциям, стараясь понять, чего именно хочу.

– Хочу, чтобы ты целовал меня, – зажмурилась, сгорая со стыда от собственного бесстыдства.

– Тебе нравятся мои поцелуи? – по голосу услышала, как он улыбается.

– М-м-м, – только и смогла выдавить из себя.

– Тогда, – чуть отстранился, касаясь подбородка и приподнимая мое лицо на себя. – Я самый счастливый человек на земле.

Открыла веки, столкнувшись с темными глазами. Блестящие зрачки расширились так сильно, что практически полностью поглотили голубую радужку. В его взоре читалось столько жара и голода, от которых у меня тут же свело низ живота. Смотрела на скульптурные губы, желая трогать их, целовать, изучать, но нормы, вколоченные мне в голову и живущие на подкорке сознания, тормозили, не давая шагнуть дальше.

– Не стесняйся своих желаний, – шумно сглотнул Петя, увидев то, куда направлен мой взгляд. – Со мной… Ничего не стесняйся со мной. Говори обо всем, что думаешь. Обо всем, что нравится или наоборот. Я хочу, чтобы ты так же кайфовала от всего, что мы делаем, как и я…

– Мне страшно оказаться такой же, как все, к кому ты привык, – озвучила один из многих своих страхов.

– Ты совсем другая, – поцеловал в лоб. – Не похожая ни на кого, – губы опустились на нос. – Самая настоящая, – мягкий поцелуй на правой скуле. – Нежная, – на левой. – Сексуальная, – подбородок. – Манящая, – правый уголок рта. – Неповторимая, – левый уголок рта. – Моя, – столкновение губ, языков, зубов.

И все страхи отправились в забвение.

Петя подхватил меня на руки, поддерживая под ягодицы так, что я обвила его торс ногами. Не знаю, что в меня вселилось, но я совершенно отключила голову, позволяя химическим реакциям, происходящим в организме, управлять мной. Знала, как только включу мозг, магия момента растает, а мне так хотелось напитаться им, испробовать то, о чем все шептались. Ведь если только поцелуи так сильно кружили голову, то было страшно и в то же время волнительно представить, что будет дальше.

Не заметила, как мы вошли в одну из комнат, и Петя осторожно опустился вместе со мной на кровать, нависая надо мной. Он целовал меня так, будто тоже никак не мог насытиться. Казалось, что его руки одновременно по всему телу. Он гладил меня, сжимал бедра и ягодицы. И когда длинные пальцы дотронулись до полоски кожи между моим топом и джинсами, я распахнула глаза.

Поймав мой взгляд, он прервал поцелуй, едва касаясь моего живота подушечками пальцев.

– Нравится? – спросил хрипло.

Он выглядел максимально сосредоточенным, словно изучал новый сложный механизм.

Молча кивнула, не в силах выдавить из себя ни звука.

– А так? – чуть задрал край топа, двинувшись вверх. – Нравится?

– Да, – прошептала.

Горло сдавило от эмоций, и стыд затопил лицо.

Потянулась руками к его шее, понимая, что мне нужен допинг в виде поцелуев, чтобы не сгореть на месте от смущения.

Петя тут же откликнулся, целуя меня медленно, тягуче, влажно, продвигаясь рукой все выше к моей груди. Когда он коснулся моего соска через материю бюстгальтера, я замерла, шокированная ощущениями. Меня буквально пронзил электрический разряд, протянувшийся от груди и до промежности. Попыталась сжать бедра, но между ними находился Державин. Почувствовав мой порыв, вжался тазом мне в промежность так, что его эрекция вжалась прямо в пульсирующий комок нервов.

Я простонала ему в рот. Он двинул бедрами и меня объяло каким-то жаром. Между ног, казалось, все пылало. Низ живота потяжелел.

Петя снова сжал мой сосок, и новый разряд прониз тело.

– А-а-ах! – простонала ему в рот, подаваясь вперед бедрами, желая унять этот странный зуд, требующий чтобы его погасили.

Петя начал тереться каменной эрекцией о мою промежность, вызывая какие-то дикие непередаваемые эмоции. Чем активнее он двигал бедрами, тем больше я хотела его поцелуев. Не заметила, как сама задрала его футболку, дотрагиваясь до горячей кожи, вырисовывая пальцами линии мускул.

Петя играл с грудью, сжимая и поглаживая, чуть покручивая, спускаясь поцелуями ниже к подбородку, оставляя влажные дорожки у меня на шее. У меня в животе будто закручивалась спираль. И с каждым мгновением она сжималась все плотнее. Когда блондин сомкнул губы вокруг моего соска прямо через бюстгальтер, спираль отпружинила. Тело затрясло, и в следующий момент то напряжение, что накапливалось во мне, разлетелось фейерверком. В глазах потемнело. И только звезды мерцали во тьме. Я лежала, ошарашенная ощущениями, и не могла пошевелиться, не понимая толком, что это было.

– Блядь, Мотылек, – слышала откуда-то голос Державина. – А теперь я хочу попробовать на вкус твой оргазм, – проговорил он, расстегивая пуговицу на моих джинсах. – Ртом.

Глава 41

Пётр

Длинные ресницы трепетали, и я, блядь, тонул в ее глазах, кайфуя от того, как она выглядит, лежа посреди моей кровати. Раскрасневшаяся, расслабленная после оргазма. Ебать, я только от одного ее вида готов был спустить в штаны. Не помнил, чтобы петтинг доставлял такой кайф. Даже в школе я думал о том, чтобы поскорее залезть в трусы к девчонке, минуя преграды, игнорируя подобное удовольствие. Теперь же я ловил каждое мгновение с Мотыльком, жадно глотая все ее эмоции.

– Что ты собрался делать? – испуганно прошептала она, приподнимаясь на локтях.

– Я собираюсь сделать тебе приятно, – улыбнулся, предвкушая ее выражение лица, когда мой рот накроет ее складочки.

Представлял пряный Наткин вкус и то, как буду слизывать с нежных губок влагу, и член стал еще тверже. Вряд ли хотел когда-то доставить кому-то так сильно оральное удовольствие, как своей малышке.

– Не бойся, – снова повторил то, о чем она не должна забывать со мной.

Приподнялся, снова целуя сладкий ротик, дурея от того, с каким жаром Ната отвечала на мой поцелуй, сплетаясь языками с моим, и стучась зубами в порыве страсти. С удовлетворением отметил то, как она начала расслабляться в очередной раз, убеждаясь в правильности решения – не вспоминать этой ночью о гребаном споре. Только мы вдвоем, и никого лишнего.

Подцепил край ее топа, стягивая его, и зависнув на несколько мгновений, стараясь запечатлеть в памяти, ни с чем не сравнимую картину – Наташи в лифчике. Подцепил застежку, высвобождая потяжелевшие “троечки”, и чуть не заскулил в голос, когда в полной мере смог