даже сменил ловческую черную форму, в которой обычно ходил на званые ужины и приемы, на приличный костюм – в цветах клана своего отца, с брошью-чертополохом на лацкане сюртука. Но даже такой Ронан Макаллан не был той партией, которую многие из этих цветущих дев нашли бы подходящей.

И девы, конечно, молча отводили взгляды.

Эдварда нигде не было видно. Пойманный лакей сказал, что господин здесь, просто занят и выйдет к гостям позже, чтобы открыть бал. Так что Ронану пришлось довольствоваться компанией леди Тулли – она была с одним из сыновей, приятным юношей, одетым в китель Морской академии.

– Ох, мистер Макаллан! – Леди Тулли широко улыбнулась и подставила щеку для поцелуя. – Вы все же пришли сегодня! Да еще и, наконец, в хорошем костюме! – Она окинула Ронана взглядом с ног до головы. – Нортон, познакомься с Ронаном Макалланом. – Она тронула сына за локоть, привлекая внимание, и пояснила Ронану: – Это мой младший.

Нортон Тулли, явно непоседливый и любопытный, смутился, но протянул руку. Он был высок и по-юношески худ, хотя форма академии сидела на нем хорошо, и сутулился, из-за чего казался растрепанным воробьем, который пытается осмотреться и понять, нет ли рядом кошки. Но руку пожал крепко и уверенно.

– Рад знакомству, мистер Тулли, – улыбнулся Ронан и спросил, хотя уже прочитал по символам на кителе: – Третий курс?

– Третий. – Нортон кивнул.

– С блестящими результатами! – лучась гордостью, сказала леди Тулли. – Только потому мне и разрешили его украсть. Дисциплина там такая строгая, что мне иногда страшно, не испортят ли они моих мальчиков!

Она покачала головой с хорошо сыгранной печалью, и Ронан поспешил ее успокоить:

– Хорошая дисциплина, поверьте, лишь закаляет характер юноши. А вы, леди Тулли, своей добротой компенсируете излишнюю строгость, к которой склонны учителя Морской академии.

Она рассмеялась – с добродушным кокетством, которое ей очень шло, и легонько ударила Ронана по руке:

– Вы мне льстите, мой мальчик.

– Отнюдь! – Он улыбнулся. – Сыновья Эйдина не склонны к лести. Мы говорим только правду, даже если она горька.

– Значит, мне не стоит спрашивать у вас, хорошо ли я выгляжу, если мы встретимся как-нибудь утром, мистер Макаллан, я запомню это. – Леди Тулли махнула рукой кому-то в толпе и сказала сыну с укором: – Нортон, тебе стоит подсуетиться, а то бальные книжечки юных леди будут заняты прежде, чем ты успеешь договориться о танцах!

От Ронана не укрылось, что Нортон покраснел от смущения. Он пробормотал что-то и отошел в сторону, направившись к пестрой компании девушек, стоящих у чаши с пуншем.

Ронан отдал пустой бокал лакею и заложил руки за спину.

– Это его первый бал? – спросил он. – Позволите совет?

Леди Тулли кивнула, с легкой тревогой наблюдая за тем, как сын общается с девушками.

– Такой большой – первый. Хотя кадетов иногда приглашают куда-то от академии. Но он не слишком много рассказывает мне.

Последнюю фразу она произнесла почти с грустью. Ронан знал, что мальчиков она растит одна, а еще он знал, какой тяжелой бывает даже самая сильная и нежная материнская любовь.

– Позвольте ему сейчас действовать самостоятельно, – сказал он тихо, так, чтобы его слышала только почтенная собеседница. – Самому вспомнить о приглашениях, самому выбрать партнерш, самому поухаживать за ними и, возможно, ошибиться сегодня. Не заостряйте внимание на ошибках и не ругайте его. И, пожалуйста… – Он наклонился ниже и сказал уже ей на ухо, понизив голос: – Ни в коем случае не прикасайтесь к нему и не проявляйте материнскую заботу на людях. Даже если вам его очень жалко и очень хочется поцеловать в лоб или подуть на разбитое колено.

Она моргнула и еще раз кивнула.

И подозвала лакея, чтобы взять у него еще один бокал хереса.

– Пожалуй, вы правы, мистер Макаллан, – сказала она растерянно. – Иногда я чувствую себя ненужной своим мальчикам, а потом думаю, что меня, должно быть, слишком много.

– Вы им очень нужны, поверьте. – Ронан постарался придать голосу мягкость. – Просто у них тот возраст, когда, по древним мужским законам, нельзя показывать слабость на людях. Это шутка, конечно, но в каждой шутке, леди Тулли, есть зерно истины.

Она вздохнула и снова посмотрела туда, где виднелась прямая спина Нортона. И Клара Милле, на правах маленькой хозяйки вечера знакомящая его с другими гостями.

– Значит, придется сегодня поучиться его отпускать, – пробормотала леди Тулли, а потом добавила уже бодрее, с привычной улыбкой лукавой светской дамы: – Только в таком случае, мистер Макаллан, вам придется побыть моим кавалером этим вечером!

– С огромным удовольствием! – ответил Ронан. – Я не планирую задерживаться надолго, но с радостью поухаживаю за вами. Если вы, конечно, пообещаете не расписывать мне преимущества каждой девицы на выданье так, словно я выбираю себе породистую лошадь.

Леди Тулли сделала оскорбленное лицо.

– Мальчик мой, вы сейчас раните меня в самое сердце! – негромко возмутилась она. – Такой, как вы, заслуживает лучшей невесты во всем Логрессе, но так уж и быть, я не буду рассказывать вам про каждую девицу на этом балу. Только про самых достойных. А пока, если вы позволите, – она положила руку ему на локоть, – пойдемте к столу и выберем что-нибудь вкусное. Для кого-то вроде меня угощение – единственная радость балов, после сплетен, конечно же!

Леди Тулли сдержала обещание: она и правда почти не сватала Ронану девиц, проходящих мимо. Вместо этого они поговорили о погоде – приятном августовском тепле, о Кларе, которая, конечно, была очаровательна, о том, насколько вкусными оказались тарталетки с уткой и сыром – сыр был с благородной плесенью, Ронан оценить вкус по достоинству не смог, но восторги леди Тулли принял. Нортон несколько раз появлялся рядом, серьезный и деловитый, кивал матери и снова исчезал. Судя по всему, его имя все же попало в бальные книжки нескольких юных леди, и Нортон почувствовал себя увереннее. Ронан краем глаза следил за ним: за тем, как сын леди Тулли говорит с другими молодыми людьми, как улыбается Кларе, как кланяется леди Имоджене.

А потом появился Эдвард, в праздничном костюме, сияющий светской улыбкой и похожий на принца крови.

– Кстати, я подумал, – сказал Ронан тихо, чтобы его слышала только леди Тулли. – А ведь Милле – какие-то дальние родственники королевской семьи?

Он и сам знал это, но хотел подбодрить собеседницу.

– Да, дорогой, – ответила леди Тулли, хранившая в памяти все обо всех. – Сестра их далекого прадеда вышла замуж за одного из наших королей. Род Милле действительно очень древний, но именно этот союз дал им кровную связь с правящей семьей.

– А не ждут ли они сегодня кого-то из высоких гостей? – спросил Ронан как бы между делом.

Раньше он об этом не подумал, но сейчас воображение нарисовало Элизабету, которая приезжает со свитой из трех самых зубастых фрейлин, как сказочная фея-хранительница на именины подопечной.

Дары фей – коварная штука, никогда не знаешь, чем они обернутся.

– Ох, нет, сегодня очень вряд ли. – Леди Тулли покачала головой. – Но вот на совершеннолетие Клары, я уверена, принцесса или принц будут приглашены. И сама девочка попадет во дворец. Здравствуй, мой милый мальчик! – Она расплылась в улыбке, когда Эдвард подошел ближе. – Как же отрадно видеть тебя счастливым!

Эдвард открыл бал танцем с матерью, а на второй танец пригласил сестру – это был единственный раз за вечер, когда Клара танцевала. Затем она растворилась в толпе, но можно было заметить, как она подбадривает подруг, которые жмутся к стенкам.

Ронан не стал задерживаться в бальном зале, тем более леди Тулли уже несколько раз намекала, что ему стоит развеяться и пригласить на танец какую-нибудь грустную девушку, оставшуюся без пары. Таких было немного: Ронан заметил, к примеру, бледную Абигейл Уоррен, которая с прошлой встречи, казалось, похудела еще больше, – сейчас она стояла у колонны, сверкая огромными глазами, с таким видом, словно без колонны может упасть от слишком сильного сквозняка. На одном из стульев у стены сидела девушка, с которой говорила Клара, когда он пришел, – не слишком изящная, чем-то похожая на жабку блондинка с почти серебристыми локонами. Девушка держала спину прямо и то и дело поглядывала на свои колени. Ронан не без удивления рассмотрел в ее руке книжицу.

Если бы Эдвард настаивал на том, что каждый гость должен сегодня танцевать, Ронан, пожалуй, пригласил бы леди Имоджену. Или попросил бы ее выбрать ему партнершу. Или позвал бы сеньору дель Розель, если бы она