* * *

Смена декораций. Туристический центр в Таре. Держа Константина под руку, Анна обозревает окрестности и время от времени задает вопросы, отвечая на которые он получает возможность лишний раз блеснуть эрудицией.

Вал Теа или Темайр, информирует Константин, таково исконное значение и древнее произношение имени Тара. Согласно традиции, это место было королевской резиденцией еще до прихода в Ирландию Сыновей Миля, правда, в то время оно называлось по-другому.

Сиды завладели Тарой, которую еще именуют Друим-Кайн, что значит Прекрасная Гора, и Лиатдруим, что значит Серая Гора, и Друим-Дескинн, что значит Смотровая Гора – все это имена Тары.

Валом, Холмом или Крепостью Теа его стали называть в честь супруги первого короля гойделов Эремона. Теа, дочь Лугайда, получила эти земли в дар от своего мужа и здесь же была погребена после смерти. Иными словами, Вал Теа – это ее могильный холм.

С тех времен в Таре проживает верховный король Ирландии, и его владения простираются на север, и Гора Заложников располагается к северо-востоку от трона, поля же Тары – к западу от Горы Заложников. А на северо-востоке, на Горе Сидов, бьет родник, называемый Немнахом, из которого струится вода, названная Нит, и на той реке поставлена первая в Ирландии мельница.

Следует ли относиться к этому как к научно подтвержденным фактам? Да, разумеется! На холме Тары были найдены останки жилищ со следами работы кузнецов и эмалировщиков, а также останки римских изделий, подтверждающие контакты с Галлией и Британией. Дальнейшие раскопки показали, что так называемый Холм Заложников был построен на месте мегалитического могильника, покрытого многочисленными захоронениями бронзового века, что говорит о древнейшем статусе Тары как некрополиса и доисторического святилища, позже превращенного кельтами в королевскую резиденцию. Наряду с Тарой знаменитыми королевскими ратами считались крепости Эмайн-Маха в Уладе, Круахан в Коннахте и Кашель в Мунстере.

К северу от Горы Заложников лежит камень Лиа-Файл, который издает крик от прикосновения всякого подлинного короля. Стена Трех Шепотов стоит возле Дома Жен, в котором семь дверей, обращенных на восток, и семь дверей, обращенных на запад, и в этом Доме пируют короли Тары.[82]

Анна шутливо аплодирует, изображая почтеннейшую публику. Изогнувшись в поклоне, Константин касается губами ее руки. Все прекрасно. Как будто и не было той мучительной ночи, что прошла в ожесточенной борьбе на сбитых, влажных от пота простынях – в безнадежной борьбе, иссушающей тело и душу. Оба элегантны, остроумны, в меру общительны и веселы. Анна интересуется происхождением синяков на красивом лице своего спутника, и немедленно получает правдивый и полностью удовлетворяющий ее ответ:

– Помнишь рат на склоне Бен-Булбена, где я нашел обод? Ну, я тебе говорил. Там такие завалы – сам черт ногу сломит. Ну, навернулся пару раз… сама понимаешь.

Понимаю, конечно. Споткнулся, упал. С кем не бывает. Вот Дэймон, к примеру, недавно упал с лошади.

Вокруг царит обычное субботнее оживление. Шумные американцы, чопорные англичане… Осматривая древности, они щелкают фотоаппаратами и беспрерывно гомонят. Услышав несколько гэльских слов, Константин оборачивается, не скрывая любопытства. Поскольку он проживает в Донегале, одном из немногих ирландских графств, где гэльское наречие до сих пор не вышло из употребления, он понимает практически все, хотя говорит крайне редко. Гортанная, горловая речь ирландцев трудна для русских.

– На холме Тары потомственные короли Ирландии венчались на царство, – увлекая Анну прочь от этой толпы, он возвращается к своей излюбленной теме, к тому же самой безопасной на данный момент, – то есть вступали в священный брак с богиней Эйре – Матерью-Землей и олицетворением верховной власти в Ирландии. Почему Эйре? В «Книге захватов Ирландии» это объясняется следующим образом: когда предки сегодняшних гойделов ступили на ирландскую землю, которой до этого владели нечеловеческие расы, навстречу им вышли три королевы из племени сидов – Банба, Фотла и Эйре – и попросили назвать остров в их честь, что и было им обещано. Но в конце концов, в ущерб двум другим именам, за островом закрепилось имя Эйре, так как она «славно приветствовала» пришельцев: «Давно предвидели мудрецы ваш приход, и будете вы владеть этими землями до конца времен». – Константин разводит руками, словно извиняясь за опрометчивость королевы. – Что касается легендарного камня Лиа-Файл, – продолжает он с воодушевлением, – то после падения Тары он был вывезен из Ирландии и в настоящее время находится в Вестминстерском аббатстве, где происходит коронация наследников Британского престола. Он вмурован в основание престола, правда, кричит ли он по-прежнему от прикосновения короля, доподлинно неизвестно. Хотя все может быть. Согласно некоторым источникам, нынешняя правящая династия Великобритании восходит корнями к одному из правителей Тары.

Он говорит и говорит, ободренный вниманием Анны. Ее поощрительная улыбка – все равно что пропуск в потерянный рай. Но думает при этом, увы, о другом. Виновен ли он? Виновна ли она? И если в обоих случаях ответ «да», то кто виновен в большей степени? Он-то знает, что его измена – в действительности никакая не измена, а так, мелкое хулиганство. Но как относится к этому Анна? К его измене и к своей собственной. Насколько серьезно она увлечена этим подонком? Почему, черт возьми, она избегает разговоров на эту тему? И почему избегает он сам?..

Ты искал тяжкий груз и стал им для самого себя.[83]

Быть может, ей ничего неизвестно? А ты тут сходишь с ума от стыда и злости. Нет, на это расчитывать не приходится, ведь был же звонок. Звонок был. А это значит… Черт! Спокойно. Допустим, она знает. Но что, если Дэймон солгал? Что, если она и не думала пускать его в свою постель? Гаденыш ответил вместо нее по телефону – ответил в такое время, когда ему полагалось быть совсем в другом месте – но ведь могли же они просто засидеться допоздна по-соседски… болтать, смотреть телевизор… Ага, еще скажи: в ладушки играть! Как будто ты не видел его рот, его руки… Убить его мало, этого ублюдка! Подвесить за яйца на самом высоком суку.

Слушая Константина со всем вниманием, на какое способна под пронизывающим ветром и накрапывающим дождем, Анна старается убедить себя в том, что перед ней тот самый человек, которого она привыкла считать своим верным рыцарем, своим возлюбленным супругом. Его натянутая улыбка и заискивающий взгляд, наряду с отвращением, вызывают у нее чуть ли не жалость: бедный мой рыцарь… похоже, ты попал в переплет… бедный, бедный.

А что, если он ничего не знает? Если Оуэн не сказал ему о звонке. Нет, быть того не может. Наверняка знает. Но