– В письме они написали, что их зовут Феликс и Мишель. Как может пара с такими приятными именами, как Феликс и Мишель, оказаться убийцами?

– Бонни и Клайд, – возражала я. – Бонни и Клайд. Кроме того…

Дверь открылась, это была Мишель.

– Привет, Аманда! – она распахнула дверь и повела меня на кухню. – Господи, ты, наверное, устала. Сколько выступлений у тебя было подряд? Пять? Извини, но мы не можем взять билеты, нам нужно сходить на дурацкое мероприятие в музее. Давай я покажу тебе гостевую… Я только что поменяла постельное белье для тебя и… подожди, прежде всего. вино. Белое или красное? Или виски? Феликс привез бутылочку из Шотландии…

Она завела меня в гостевую, на кровати лежали чистые полотенца.

Я стояла в изумлении, как же я могла поставить под сомнение вселенную?

* * *

В 2011 году я была в турне по Новой Зеландии, за час до посадки на маленький самолет до Крайстчерч случилось землетрясение. Мой рейс отменили. Все рейсы отменили. Мое выступление, которое было запланировано этой ночью в центре города Крайстчерч тоже было отменено. Потому что места проведения концерта больше не было.

Весь следующий день – и несколько дней после – я безостановочно переписывалась в Twitter со своими фанатами из этого города. Все были живы, но многие были очень напуганы, и каждый из них знал кого-то, кто знал кого-то, кто погиб, так как это небольшой городок. Некоторые поехали туда только из-за концерта, а теперь не могли оттуда уехать, и им негде было ночевать. Все делились своими историями, а я делилась этими историями со всем миром. Наша сеть становилась крепче.

Одна из жительниц Новой Зеландии Диана пережила немыслимую потерю. Вся ее семья – мама, папа и два брата, – погибла во время землетрясения. Я связалась с ней онлайн и попросила ее адрес и телефон. Она была у двоюродных сестер в Австралии, во всей этой суматохе мне удалось сказать ей, чтобы она оставалась на связи, чтобы она звонила мне, если ей это будет нужно, чтобы она использовала меня и все сообщество.

Несколько дней спустя у меня было выступление в Мельбурне, и более тысячи фанатов украсили и написали свои пожелания для Дианы на огромном постере, который я повесила в коридоре. Я отправила его ей. Несколько дней спустя она позвонила мне, и мы около часа разговаривали, пока я ходила по заднему двору дома своих друзей в Мельбурне.

Что я могла сказать? Она потеряла все. Свою семью. Свой дом. Всю свою жизнь. Ее двоюродные сестры из Австралии заботились о ней, но ей было тяжело переварить все произошедшее, я задавала ей осторожные вопросы, утешала ее, пыталась отвлечь ее и развеселить. Я убеждала ее, что ее любят, что ее окружает наша семья, которая не даст ей упасть или почувствовать одиночество. Она была странной, подавленной, далекой, запутанной, это было неудивительно.

Один день спустя мне позвонил дружелюбный журналист из Окленда. Он тоже был моим фанатом и занялся расследованием, так как хотел написать статью об этом феномене: о девушке, о фанатах, обо мне и сети. Он поговорил с Красным Крестом в Крайстчерч в надежде узнать детали об этой девушке, которая потеряла родителей и братьев.

Такой девушки не существовало.

* * *

Все те, кто в Мельбурне помог создать этот проект творческой терапии, почувствовали что-то настоящее. Их обманули. Меня обманули. Я не сказала им, что трагедия была выдуманной. (Сейчас они об этом узнают, и мне интересно, прочитает ли эта девушка мою книгу. Я надеюсь, с ней все хорошо.)

Самое печальное во всей этой истории то, что в любом случае, будь это правдой или вымыслом, история была трагедией. Любой человек, который был настолько несчастен и неуравновешен, чтобы вытворить подобное, явно нуждался в любви.

Весьма странно, но ее вранье сблизило нас. Она была порванной нитью в сети.

«Похоже на искусство, – подумала я, – как и в литературных произведениях».

История была придуманной, а влияние на тебя – настоящим.

Они кружили.

Они кружили

С момента их рождения.

Поражает,

Как они кружат

В пятнадцати метрах от пруда.

Очень часто,

Очень часто

Я не хочу, чтобы мне говорили…

Это проблема,

Это проблема.

Это проблема, я знаю,

И я не буду хранить, что я не могу поймать,

В своих руках без сети.

Трудно ходить по траве,

Осознавая последствия.

Они дергались,

Они дергались

В ведре у пристани.

Я знаю, что кислород может

Им помочь и убить,

Но я не буду говорить.

Скормите им детали,

Скормите им почту,

Они в конце концов вырастут.

Но это не работает,

Это не работает,

Насколько я знаю.

Убивать не так трудно,

Делать больно труднее всего.

И когда ко мне подходит волшебник,

Я прошу сердце поменьше,

И я получаю.

Я думала, что получаю.

Теперь я все испорчу.

Чувствуя себя беспомощной,

Веду себя эгоистично,

Веду себя по-человечески и все такое.

И они прыгают,

И они прыгают,

Но они не могут выпрыгнуть.

Продолжай плавать,

Продолжай игнорировать,

Будь послушной маленькой форелью.

И палач останавливается и заводит часы,

И держит их жизни под давлением,

Он замахивается топором,

И большая рука наносит компромисс,

Погоди, мы обменяем вас,

Погоди.

Пожалуйста, еще один день,

И потом мы,

Без жалоб…

Без жалоб…

Без жалоб…

Остановись,

Пойдем…

И их режут.

И их режут.

И я думаю, что знаю.

И их потрошат,

И их потрошат,

И я думаю, что знаю.

И они бьются,

И они бьются,

И я не хочу знать.

И они бьются,

Смотри, оно еще бьется!

Боже, я не хочу знать.

Убивать не так трудно,

Делать больно труднее всего.

И когда ко мне подходит волшебник,

Я прошу сердце поменьше,

А если он отказывает,

Я задерживаю дыхание, пока не упаду на землю.