Как же я небезупречен, понял он, имея не просто привязки, но и одержимости. Но моя скульптура научит меня, как быть независимым, сейчас я в цепях одержимости, но когда я извлеку все уроки, необходимость цепляться за такие банальные вещи, отпадёт сама собой.

Может быть, процесс лишения жизни даст ему понять не просто необходимость смерти, а даст почувствовать её ценность, соответствующую жизни? Он не собирался сам кого-то убивать, в этом не было необходимости, даже ради эксперимента, он не был тем, кто решал, кому стоит жить, а кому нет. Даже назойливые насекомые им крайне редко уничтожались, и хотя он осознавал, сколько за своё время он случайно уничтожил букашек, это никак не влияло ни на него, ни на мир вокруг. Стать свидетелем убийства тоже было рискованно, да и организовать это нелегко, ведь пока ещё не существует стран типа Murderland, где каждый желающий мог поехать в эту страну легальных убийств, выбрать себе персонального душегуба и подготовиться к собственному убийству именно по твоему сценарию. Интересно, был бы спрос на подобные смертельные развлечения? Вероятно.

Он понаблюдал за ритуальным закланием баранов на мусульманском празднике курбан-байрам, но там царил несусветный хаос и беспредел. Многие просто чтили так традиции, но многие верили в необходимость жертвы, и хотя он не заметил, чтобы многие сходили с ума от кровожадности, общее состояние толпы казалось было лишено всякого сострадания. Это было дико и в какой-то степени бесполезно, и хотя жажда власти над чужими жизнями тут не была ключевой, важна была сама ритуальность происходящего, всё же это был пир хищников.

Сатанинские обряды с жертвоприношениями животных, традиции колдунов и ведьм он тоже не исключал из круга своих новых интересов, и среди сатанинских сект были интересные учения, которые давали что-то схожее с тем, что он ищет. Те же самые последователи Лавея черпали многие идеи, о которых говорил Жан – проявление тёмных сторон в жизни как норма, жизнь в гармонии со своей тёмной стороной, но при этом без умышленного вреда окружающим. Это как с гниением, вроде бы деструктивное состояние, но оно само по себе не зло, оно нейтрально и необходимо. Так же и здесь. Ведьмовские обряды имели долгую историю и разнообразные цели, как раз-таки во время них можно было покинуть землю и соединиться с космическими энергиями, но он понимал, что ничего у него не получится, нужно увлекаться этим, понимать это, желать этого. Так что он довольствовался фильмами и документальными передачами о ритуалах среди сатанистов и ведьм. Конечно, это было не то, но он начал улавливать смысл во всём этом. И хотя цели у них были, как правило, связанные с земной жизнью, интересен был сам процесс, каково это прикоснуться добровольно к обратной стороне жизни.

Но, по правде говоря, трансовое состояние, в которое они впадали (когда не симулировали) ничем не отличалось от того, что давали наркотики. Не зря шаманы должны быть полуживые и обдолбанные во время ритуалов, чтобы находиться одновременно в мире духов и в мире живых. Но они были как не из мира сего, их совершенно не заботили земные заботы, и это Джулиана не устраивало, нужно было сохранять свои знания в мире живых, пользоваться ими, пропускать их через себя. В чём смысл ритуалов? Есть религиозные, есть в знак благодарности, есть традиционные, это его совсем не интересовало. Есть те, которые проводят ради каких-то целей, всякие привороты и наведение порчи он даже не рассматривал, этим занимаются только ревнивые истерички, и соответственно тут сугубо эгоистичные и материальные итоги. Ему скорее были интересны ритуалы, которые проводили для получения каких-то знаний, открытия новых способностей, это было уже ближе к его цели. По сути, эти ритуалы были с отдачей, только кто из этих ведьм и сатанистов впитывал в себя тёмную сторону жизни на таком уровне, чтобы гармонично жить с этим в живой жизни (тьфу ты, какая тавтология получилась)?

И тогда он изучал буддистов, пытаясь понять, что такое состояние бардо и все эти состояния. Его больше всех интересовало бардо процесса умирания, состояние между жизнью и смертью, именно в этот процесс можно понять больше всех, когда ты уже не принадлежишь миру живых, но ещё не углубился в мир мёртвых. Он сейчас отбросил все мысли о реинкарнации, в которую он не верил, концентрируясь на том, что же ощущают в этом бардо. И есть ведь ещё бардо медитативной концентрации, состояние между бодрствующим дуалистичным сознанием и просветлённым осознанием трансцендентальной мудрости, и всё это с помощью глубокой медитации, и умирать не надо! Но как именно добиться этого состояния, и какие именно откровения к тебе придут во время этих медитаций? Он их начал практиковать, сначала с помощью наркотиков, а потом уже пытался концентрироваться и без них на это состояние, когда твоё астральное тело ищет путь, как выбраться из оков тела. Это было нелегко, его постоянно глючило на начальном этапе, потом он тупо не мог вообще ничего осознать, кроме нагнетающей пустоты, и он сделал выводы, что его подобные медитации не вдохновляют. Ему нужно концентрироваться на чём-то, в компании скульптуры ему было гораздо проще копаться в глубинах своего подсознания, и он решил медитации практиковать в галерее Райана.

Ещё он пытался впитать в себя понятие не рождённой жизни, и это уже было психологически сложно. Он познакомился умышленно с одной девушкой в тяжёлый период, она потеряла ребёнка на последнем месяце беременности. Как влияют на мир не рождённые личности? И снова волна скорби, отчаяния и боли затопили его существование, и когда они гуляли под ручку на кладбище мертворождённых детей и жертв абортов, это ощущалось ещё сильнее. В чём смысл всего этого, зачем жить с этой печатью трагедии, она ломала жизни этих скорбящих людей и не давала концентрироваться в полную мощь на своей жизни здесь и сейчас. Но какой след оставляют души этих не родившихся детей? Что они знают об этой жизни, несут ли они багаж знаний и с тёмной стороны? Да, что-то они после себя оставляли, даже если не учитывать сейчас все те мысли, которые подпитывали их от тех, кто пережил эти личные трагедии.

Было странно впитывать в себя атмосферу этой тьмы, несостоявшиеся жизни, навечно застывшие в промежуточном состоянии, лишённые желания жить или умирать. Стоило снова отбросить привязанности, они мешали концентрироваться на самом важном, эти люди имели право воспринимать эти смерти как личные трагедии, но, по сути, ни одна душа не принадлежит кому-либо, чтобы это калечило их