даже объявил, что оставляет поэтическое творчество, чтобы не отвлекаться. Но когда чахотка приковывала к постели, писал «Жывыя казкі» для белорусских школ. А какая прелестная пьеска «Датрываў»! Два брата-гимназиста посажены теткой под замок, делать уроки. Старший, Зюк, строит планы побега в Америку, мечтает стать то владельцем кондитерской, то министром и спорит с младшим, Винцусем, о романах Генрика Сенкевича. Винцусь хочет написать такие же, но о белорусской истории. Кмицица мучить не стал бы, а на Ягусе из «Крестоносцев» женился бы сам!

Разочарование было неизбежно. Гарун убедился, что полякам не нужна государственная самостоятельность белорусов. К тому же наступают большевики. Поэта уже ищет ЧК. Вместе с Белорусской военной комиссией он уезжает.

Остановились в Волковыске. Пошли с коллегами на рынок, а там вишни продают... Свежие, сочные... Наелись.

Назавтра Прушинский не пришел на заседание. Навестили... Оказалось — заболел. Запил вишни студеной водой... Доктор из военной комендатуры объявил: дизентерия. Двое приятелей отвезли поэта, который уже и на ногах стоять не мог, на станцию, передали санитару вагона военного госпиталя.

Умер белорусский Пьеро в Кракове 28 июля 1920 года. Его могилу приехала искать Павлина Меделка, ей показали деревянный крест на Раковицком военном кладбище. Затем о могиле бывшего эсера белорусы забыли и вновь нашли только в 1988 году.

ПЛЕННИК ОДИНОЧЕСТВА.

ЛЕОПОЛЬД РОДЗЕВИЧ

(1895—1938)

«Магчыма, яго расстралялі... Быу рэабілітаваны ў 1956 годзе».

Весьма типичные строки для завершения биографии белорусского литератора.

«Чалавек нараджаецца, каб запаліць у сусвеце зорку ці пакінуць на зямлі след».

Это начало эссе Ивана Пташникова «Ірга залацістая» о том же литераторе Леопольде Родзевиче, родившемся 120 лет назад на хуторе Курьяновщина Вилейского уезда.

Эссе, правда, не столько о соседе-хуторянине, сколько о самих местах — с их болотами и садами, речушками и криницами... Когда Иван Пташников отрясал груши в Родзевичевом саду, Родзевичи там уже не жили, да и сам драматург лежал в чужой холодной земле. Единственное, что можно почерпнуть непосредственно о нашем герое: «Ці не сядзеў дзе на валуне ля крушні камення побач з бацяном малы Лёля, збегшы з дому?.. Быў скрытны, паўторымся, задумлівы, адзінокі і шукаў яшчэ большую адзіноту і на так ужо адзінокім Кур'янаўскім хутары...»

Впрочем, тяга к одиночеству и медитации — архетипический признак поэта... Конечно, он был не от мира сего, последний, пятый, любимый ребенок в семье Яна Родзевича и Гелены Яновской. В доме много книг, маленький Леля увлеченно слушал сказки и песни мамы и бабушки... Вообще был очень привязан к своей матери.

Но родители понимали, как важно дать детям образование, хотя денег на это не хватало. Леля оканчивает начальную школу в местечке Крайск и поступает в Вилейское городское училище, где занимается старший брат Чеслав. А уже в пятнадцать лет вслед за Чеславом и сестрой Ядвигой перебирается в Вильню. Юные Родзевичи учатся и подрабатывают, кто где. Какое-то время Леопольд даже подвизается на конфетной фабрике «Виктория», пока не устраивается чертежником. Затем экстерном сдает экзамены на специальность «Химик-техник».

Вильня 1910-х... Вокруг газеты «Наша Ніва» образуется круг национальной интеллигенции, Леопольд и Чеслав Родзевичи входят туда. 7 июня 1912 года в газете появляется публикация за подписью «Крайскі Абарыген» о махинациях ушлого подрядчика из Крайска.

Леля дружит со Змитроком Бедулей и Максимом Горецким, их нередко можно видеть в виленском кафе «Зеленый Штраль», культовом месте встреч белорусских возрожденцев.

А еще дружная семья Родзевичей — Чеслав, Ядвига и Леопольд — участвует в легендарной труппе Игната Буйницкого, создателя первого белорусского профессионального театра. Как писал Анатоль Сербантович: «Ідуць з Буйніцкім, з яго дочкамі і зяцем па пыльнай летняй дарозе за падводамі. Артысты — дзяўчаты і хлопцы — дзе пад'едуць, дзе і пройдуцца... Але падводы рыпяць нездарма. Што там тыя згрызоты з начальствам, цемнымі шляхцюкамі, калі просты люд і за дзясяткі вёрст дабіраецца да мястэчкаў, каб паглядзець на свой тэатр».

Так что ничего удивительного, что в семнадцать лет Леопольд Родзевич представил в «Нашу Ніву» свою первую пьесу — «Блуднікі».

По-разному ее оценивает критика, но ясно: автор — талант, незаурядный, яркий. Не зря в январе 1913 года Янка Купала подал рукопись пьесы в отдел драматической цензуры главного управления по делам печати в Петербурге, чтобы разрешили постановку. Псевдоним автора звучал Микула Грымот. Цензор, однако, проявил бдительность. Общая тенденция драмы: в несчастьях простых людей виноваты паны, «тем более что она написана белорусским наречием, рассчитанным на зрителей-крестьян».

Пьеса была опубликована только в 1960 году.

В 1914-м в «Нашай Ніве» появляется импрессионистическая драматическая зарисовка Родзевича «Марцовы снег».

В том же году начинается война.

Мобилизация, беженство, голод... На фронт Лелю не забрали: он отличался слабым здоровьем, перенес операцию на пищеводе. Уезжает на Северный Кавказ в Георгиевск, где обосновалась сестра Янина. Любопытно, что здесь он опять попадает в царство конфет — работает в кондитерском кооперативе. Но отсидеться от потрясений эпохи не удается... Революция и гражданская война сотрясают всю империю. Из белой армии Родзевич сразу же дезертирует и уезжает в Минск, где живет старший брат Чеслав.

И попадает в круговерть смены властей.

В это время Родзевич, похоже, спасается творчеством — работает писарем, библиотекарем... И много пишет. «Збянтэжаны Саўка», «Конскі партрэт», «Пасланец» — классика драматургии.

Потрясением стал для Леопольда Родзевича Рижский мир. Беларусь располовинили, «далі шэсць паветаў, дзякуй і за гэта», как горько шутил Якуб Колас. Леопольд, который в это время работал учителем в родных местах, воспринял это как предательство и в 1921 году уехал в Вильно.

Отношение к произошедшему Леопольд выразил в поэме-сказе «Беларусь»:

У гразь утоптана ляжыш,

Зыходзіш кроўю з свежых ран...

А о политиканах, не считающихся с интересами народа, написал великолепную остросатирическую пьесу «П. С. X.». Неграмотный крестьянин вступает в коммунистическую партию и свято верит в «калактыў» и Маркса, пока приехавший с востока красноармеец на пару с китайцем не избивает его за «буржуазность». В результате крестьянин заявляет жене: «Мы, гэта значыць ты і я, бульбаеды і дамаседы, закладваем сваю партыю». И это партия «П. С. X.» — «Пільнуй Сваю Хату».

Пьесу запретили везде. И в БССР, и в панской Польше.

Параллельно Родзевич участвует в белорусском движении. В начале 1922-го даже сидит в Лукишках. Хотя признается в письме: «Жадаю Лукішак як збаўлення, так замучаны акружаючай няпраўдай, духоўнай барацьбой, устрымліваннем узрыву пачуццяў, азлабленнем. Супакою! Хоць смерць, абы ўсцішыцца, дух перавесці, аддыхнуць... Ідуць подлыя канфіскаты, безупынныя, беспардонныя...»

Для человека, который с детства