благотворно действует на мужа, заставляя его быть спокойнее и лучше обходиться с домочадцами (наводит на мысль, что в обычной жизни он был довольно нервным человеком). Тадеуш и Элиза, которая была на двадцать лет его старше, ежедневно обменивались письмами, причем утром и вечером, в алых и голубых конвертах. Переписку начали, еще находясь в одной усадьбе. Причем Элиза иногда была весьма экзальтированна («Справа ў тым, што мы крэўна звязаны палаючым і святым вузлом пакут і, ведаючы пра гэта, ужо ніколі чужымі не павінны застацца»), за что сама же просит прощения. Наверняка Тадеушу приходилось прилагать все усилия, чтобы отвечать на достаточно высоком литературном уровне, вот только его письма не сохранились. Зато письма от Ожешко были опубликованы как образчик эпистолярного стиля. Известно, что их украшали засушенные лепестки роз, привезенные писательницей в Гродно из Флерьяново.

Правда, с переселением ничего не вышло. Но Элиза Ожешко писала: «Я прагну яшчэ раз у жыцці правесці лета на шчырай, сапраўднай літоўскай вёсцы, карыстаючыся гасціннасцю панства Бохвіцаў, якія тут уладкавалі выгодны і ладны пансіянат дзеля людзей такіх, як я, у вясковым значэнні бяздомных».

В статье о Тадеуше Бохвице есть упоминание о большой коллекции периодических изданий, которую он собрал в своем имении и завещал библиотеке в Несвиже.

Выходит, Тадеуш действительно охотился за новыми периодическими изданиями. Но что же это за «Бомбы»?

Это так называемый всероссийский еженедельный боевой журнал — после событий 1905 года и воцарения относительной свободы в Российской империи возник настоящий бум на сатирические издания. «Бомбы» издавались в Санкт-Петербурге Петром Картавовым, именно в его фонде и работал Виталий Скалабан. Думается, Картавов не мог не отозваться на просьбу собрата-коллекционера — сам был известным библиофилом. А еще членом московского Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, переводил либретто опер под псевдонимом Петр Обнорский. Сатирический журнал «Бомбы» он начал выпускать в 1906 году совместно с Н. Пушкаревым, писал туда и сам под псевдонимами Молодые новобранцы и Ненекрасов. Увы, свобода слова была действительно относительной: после двух номеров журнал закрыли. Так что и по сей день «Бомбы» считаются раритетом. Когда во Флерьяново гостила Ожешко, в коллекции хозяина это издание должно было наличествовать. Интересно, показывался ли этот журнал гостье?

Усадьба Бохвицев во Флерьяново, оно же — Вошкавцы, а ныне — Урожайная, находится в плачевном состоянии. Мало кто знает, что здесь творили философы и знаменитые писатели...

Зато сохранился дуб, который посадила Элиза Ожешко. А возле дуба — памятная доска, установленная благодаря и Виталию Скалабану.

ЛЮБОВЬ И КРОВЬ:

ТАЙНЫ ГОДА ДРУЦКИХ-ЛЮБЕЦКИХ.

ВЛАДИСЛАВ ДРУЦКИЙ-ЛЮБЕЦКИЙ

(1864—1913)

Об этой истории я впервые услышала во время Дня белорусской письменности в Щучине, в реконструированном дворце Друцких-Любецких — «маленьком Версале». В одной из витрин экспозиции находился номер журнала «Искры» за 11 мая 1901 года, раскрытый на статье об убийстве владельца дворца князя Владислава Друцкого-Любецкого.

«5-го мая в Варшаве начался слушанием сенсационный процесс об убийстве кн. Друцкого-Любецкого. Убитый кн. Друцкий-Любецкий принадлежит к самым родовитым польским фамилиям. Состояние его исчисляется десятками миллионов. В убийстве обвиняется не менее родовитый польский аристократ барон Ян Биспинг, владелец целого ряда имений в нескольких губерниях. Свидетелей вызвано свыше полутораста. Среди них английский вице-консул в Брюсселе Масль Стикс, кн. К. Святополк-Мирский, гродненский вице-губернатор В. В. Столяров, кн. Е. Сапега, графы Замойские и др.».

Это преступление стало одним из самых громких и загадочных... Писали о нем многие историки, была снята передача в цикле «Обратный отсчет»...

Знаете, как Друцкие-Любецкие стали владельцами Щучина? В XVIII веке он принадлежал роду Сципио Дель-Кампо. Но около 1802 года умер последний представитель «щучинской линии», лидский староста Юзеф. Он был женат на Терезе из рода Друцких-Любецких. Брат Терезы князь Франтишек во всем помогал сестре... В том числе и воспитывать племянницу Марию. И так это педагогическое занятие пришлось ему по душе, что, когда Марии Сципио Дель-Кампо исполнилось четырнадцать лет, дядя... на ней женился. Разрешение на родственный брак дал Папа Римский. Слышала две версии: одна про большую любовь, конечно. Разница в возрасте не критическая, жениху двадцать семь. Другая версия — брат и сестра просто позаботились, чтобы владения Сципионов перешли к Друцким-Любецким.

В браке родились семеро детей. Франтишек Друцкий-Любецкий, талантливый экономист, стал министром финансов Королевства Польского... С 1834 по 1837 год он жил в Париже, ведя переговоры о финансовых расчетах между Россией и Францией. Там и облюбовал один из дворцов Версаля — Малый Трианон... Вот бы себе такой отстроить! Внук Владислав, для которого дед был большим авторитетом, и построил в Щучине дворец по французскому образцу.

Как характеризовал Владислава Друцкого-Любецкого один из слуг во время допроса, князь был «очень добрым, горячим и способным вспылить, но долго зла он не мог помнить. Образ жизни князь вел самый умеренный, водки и вина не пил, как и не играл, и... за женщинами не ухаживал...». Женился на Марии Замойской, имел четверых детей. В 1907 году стал президентом Гродно. Прославился и своим необычным увлечением — автомобилями. Был у князя Владислава любимый красный автомобиль, которым он сам с удовольствием управлял. Вот только очень уж плохо видел. Однажды вез несколько барышень и, переезжая через железнодорожный переезд, так неудачно остановился, что шлагбаум опустился прямо на салон с пассажирками. Представляете, сколько визгу было! Одна из барышень, по имени Цецилия, до конца жизни вспоминала происшествие, которое увековечила в мемуарах. Во избежание таких ситуаций Друцкий-Любецкий нанял шофера, полешука, которого велел именовать Полем. Когда князь управлял авто, Поль сидел рядом и вовремя хватался за руль, чтобы машина никуда не врезалась.

Итак, 8 апреля 1913 года в парке имения Тересин неподалеку от Варшавы было найдено тело князя Владислава Друцкого-Любецкого. Причина смерти — огнестрельные ранения. Подозреваемый — родственник, барон Ян Камил Биспинг фон Гален, женатый на двоюродной сестре жены убитого.

Все газеты, в том числе The New York Times, запестрели сенсационными заголовками.

Следствие выяснило: барон Биспинг гостил у князя Владислава, и хозяин решил лично подвезти гостя в экипаже до станции. Со слов барона, неподалеку от железной дороги они встретили двух человек, по виду — крестьян, с которыми Друцкий-Любецкий захотел о чем-то поговорить. Барон спешил на поезд и решил остаток дороги пройти пешком, оставив князя с подозрительными собеседниками. Так и вернулся домой. Даже криков и выстрелов за спиной не слышал, хотя другие свидетели, находившиеся в это же время неподалеку, о них упоминали.

На голове князя обнаружили следы ударов, как будто