могут одновременно работать четыре татуировщика и один мастер по пирсингу, но двое из них просто бездельничают.

Из-за угла к нам подходит светловолосый парень и проверяет наши метки Наследия.

– Если вы хотите что-то от меня или Калеба, наши альбомы на столе, – говорит парень. – Эскизы Джо на стене, если они вам больше по вкусу.

Я молчу, и он переводит взгляд с меня на Беллу и обратно.

– Это же ты пришла за татушкой, да? Прости, если ошибся. Или это ты? – спрашивает он Беллу.

– Мы здесь не за татуировками, – отвечает Белла, положив на место альбом, который листала. – Хотя тут довольно милые работы.

Парень выглядит растерянным.

– Тогда что вам нужно? Продаёте что-нибудь? Я больше не делаю пожертвования. Сторонники магии, отрицатели магии, натуралисты. Слишком много групп, чтобы за ними следить. Я реалист, так что давайте не будем зря тратить время.

– На самом деле мы ищем Калеба Ротко.

Парень собирается что-то сказать, когда из угла доносится голос:

– Это я.

На свет выходит мужчина. Он невысокого роста, с зелёными глазами, бритоголовый и с острой бородкой клинышком. На вид ему чуть меньше тридцати. Мне неприятна мысль о том, что Урсула конфликтовала с этим парнем. У него такой же решительный вид, как у неё, и то, как он шагает по комнате, словно салон принадлежит ему, тоже похоже на Урсулу. Судя по всему, он был достойным противником. Он даже мог бы по-настоящему напугать Урсулу. Я изучаю парня, пытаясь найти признаки того, что он может похищать людей, держать их где-то в подвалах и проводить «эксперименты», или о чём там говорила Урсула, но, к сожалению, не нахожу ничего подозрительного или указывающего на то, что он преступник.

Белла делает шаг и протягивает Калебу руку, которую он пожимает.

– Меня зовут Белла Лойола. Это Мэри Элизабет Харт. Мы можем поговорить пару минут?

– Конечно, – отвечает он. – Садитесь. Я скоро закончу, и поговорим.

Блондин, который приветствовал нас, улыбается.

– Как будто тебе есть что интересного сказать. – Он смотрит на нас. – Лучше поговорите со мной. Калеб – самый скучный парень в этом заведении.

Жужжание машинки продолжается. Калеб набивает мужчине кинжал рядом с меткой Наследия.

Когда я беру альбом с работами Калеба и пролистываю страницы, то начинаю сильно сомневаться в словах блондина. Его татуировки красивые, ажурные и сложные, как жемчужная паутинка. А затем я открываю последнюю страницу: там фотография Урсулы с татуировкой, которую я раньше у неё не видела: осьминог, выполненный тонкими чёткими линиями на левом бедре.

Он не похож на другие работы в альбоме, и я покрываюсь мурашками. Это Калеб сделал тату Урсуле? Набил татуировку, а потом превратил её в реальность? Урсула с улыбкой позирует на камеру. Похоже, это было в последний месяц, когда Урсула перестала выпрямлять волосы и позволила им отрасти. Она смотрит в камеру, смотрит прямо на меня, и её улыбка злая, насмешливая, обещающая неприятности.

Мужчина, с которым работал Калеб, протягивает ему деньги и уходит.

На Калебе джинсы, обтягивающие бёдра, заправленная в них белая футболка, подтяжки, чёрные рабочие ботинки, на руках кожаные напульсники в стиле Наследников, а из метки Наследия выходят татуировки в виде молний.

– Вы родом отсюда? – спрашиваю я.

– Прежде чем я что-то скажу, разве вы не должны представиться как полицейские?

Моё сердце замирает. Он понял. Белла слишком очевидна. Теперь мы не сможем вытянуть из него информацию.

– Мы здесь неофициально. – Белла переводит взгляд с меня на него и, похоже, не собирается ничего отрицать. – И только я здесь полицейский. Мэри просто стажёр. Несколько дней назад пропала Урсула Атлантика. Я знаю, что она посещала это заведение. Нам необходимо проверить, есть ли у вас какая-либо информация о её местонахождении.

Плечи Калеба немного расслабляются.

– Мы нашли ваше имя на кусочке бумаги среди её вещей и просто хотели увидеть вас и узнать, известно ли вам что-нибудь.

Ого. Игра Беллы великолепна. Я вижу, что Калеб почти обезоружен.

На его щеках появляются глубокие ямочки, когда он улыбается.

– Ох, ну раз дело в этом. Хотите чаю? – Мы качаем головами, кивая на стаканчики кофе у нас в руках. – Я немного знаком с Урсулой. Она приходила сюда делать тату. Она вела себя очень громко и заставила её сфотографировать, а потом сама сунула фото в мой альбом.

Я могу ручаться, что это правда. Такое вполне в духе Урсулы.

– Она пришла на следующий день и спросила, можно ли сделать пирсинг перегородки в носу, – продолжает Калеб, – но передумала. Больше я её не видел.

Белла косится на меня.

– И как давно это было, Калеб?

– Примерно две недели назад.

– И с тех пор вы её не видели?

– К сожалению, нет.

– Вы помните, о чём вы говорили, пока ей делали татуировку? – спрашиваю я, но тут вспоминаю, что должна выглядеть наивной и невинной, и несколько раз хлопаю глазами. – Мне просто интересно, о чём она думала в тот день, понимаете? Она не говорила про татуировку, хотя мне казалось, что она рассказывает мне всё.

– Всё, да? – Глаза Калеба опасно сверкают.

– Я говорю, что мне так казалось, пока она не пропала. А теперь я узнаю, что у неё была тайная жизнь или вроде того. Я ничего об этом не знаю, поэтому, наверное, вы правы. Она рассказывала не всё. – Я добавляю слёз в свой голос.

– Эй, всё будет хорошо. Я немногое помню об Урсуле, – говорит Калеб. – Эй, я даже вчерашний день не помню. Но я могу сказать, как мы выбрали эскиз. Она сказала, что заглянула глубоко внутрь себя и нашла там что-то скользкое и со щупальцами. Она хотела изобразить это на теле. Мне кажется, она была очень довольна своей татушкой. Вот и всё. Остальное как в тумане. Больше я Урсулу не видел, поэтому понятия не имею, что могло с ней случиться. Хотя она была жёсткой. Выглядела как человек, который может за себя постоять.

Я легко могла бы поверить его словам, если бы не знала, что он лжёт.

– Она что-нибудь рассказывала вам о необычных событиях в её жизни? – спрашивает Белла. – Возможно, кто-то был недоволен из-за её бизнеса?

Калеб мотает головой.

– Мы обсуждали поэтов, космос и искусство. Ну, знаете, стандартные темы,