резвой девчушкой выпорхнула из кабинета, а Свет хрипло выдохнул и стал медленно, как-то неуклюже, боком, оседать на пол, прижимая к груди разрезанную ладонь. Я вскрикнула, к некроманту бросилась, подхватывая его, помогая добраться до стула, затем к столу метнулась, баночками зазвенела, зелье для возвращения сил да руки раненой отыскивая.

— Да не бойся ты, — явно через силу прошептал Светозар, — нормально всё.

Угу, охотно верю. Особенно убедительно свидетельствуют о том, что всё нормально землистый цвет лица, впалые щёки и большущие тёмные тени под глазами. Я схватила тёмного стекла пузырёк, поднесла к свету, пытаясь понять, что там внутри.

— Это настой горетрава.

Я коротко кивнула. Про горетрав нам рассказывали на травоведении, во время практикумов мы даже собирали эту сине-зелёную травку с бледными, словно восковыми колокольчиками. Интересно, зачем Светозару настой этой травы, её же используют для выведения магических меток, да ещё подавления звериной сути у тёмных оборотней?

— Если тебя не затруднит, подай мне, пожалуйста, настой девятесила, — прошелестел Светозар, устало откидываясь к стене и прикрывая глаза.

Настой девятесила я могла бы найти без труда даже с закрытыми глазами: изумрудно зелёная с золотистыми искрами жидкость излучала тепло, словно внутри неё нежилось ласковое майское солнышко. Я схватила пузырёк и бросилась к некроманту, по пути споткнувшись о невесть откуда вывернувший мне под ноги стул. Оскорблённый в самых лучших чувствах стул возмущённо загремел, рухнув едва ли не на Светозара, который от такого безобразия моментально передумал умирать и довольно проворно отпрыгнул в сторону. Хм, не замечала раньше за некромантами такой прыгучести, она больше для оборотней характерна. Впрочем, откровенно говоря, до Светозара я вообще имела о некромантах исключительно теоретическое представление.

— Вот, держи, — я протянула свету пузырёк, внутренне ужаснувшись холоду коснувшейся меня руки. — Что это с тобой?

Свет ответил не сразу, сначала сделал большой глоток из пузырька, подумал немного, прислушиваясь к ощущением, глотнул ещё раз, тщательно закрыл флакончик, вытер рот и лишь после этого неохотно обронил:

— Сил слишком много Сокольничку передал, не рассчитал немного.

Я сочувственно кивнула, вспомнив все свои многочисленные магические промахи.

— Честно говоря, я был уверен, что они лишь прикоснуться друг к другу смогут, у Бездушников такое вот оживление не получается, — Светозар хмыкнул, покатал настой в руке, снова отпил:

— Признаю, твоё появление в моей жизни хоть и внесло некоторое, кхм, скажем так, беспокойство, зато придало мне сил. Спасибо.

Я расплылась в счастливой улыбке, сжимая кулачки, чтобы не заскакать с восторженным визгом по всему кабинету. Впрочем, долго ликовать мне не дали: дверь с грохотом распахнулась, едва ли не грянувшись плашмя на пол и в кабинет ввалился частично трансформировавшийся дракон (зрелище, прямо сказать, не для впечатлительных и слабонервных).

— Умоляю, — прорычал дракон, бережно опуская на пол перед Светозаром окровавленного мальчишку лет так десяти-двенадцати, — спасите его.

На мой, ведьминский, взгляд мальчику помочь можно было только организацией пышных похорон, но некромант, похоже, думал по-другому, иначе не стал бы водить над телом парнишки руками, с которых срывались сгустки бледно-серого тумана.

— Что с ним произошло?

Дракон судорожно дёрнулся, распахивая и снова складывая крылья:

— Первый свободный полёт. Он попал под обвал, его засыпало.

— Он не чистокровный оборотень?

Дракон взъерошил чешую, в груди у него ощутимо заклокотало пламя:

— И что с того?! Он всё равно мой сын, я люблю его и горжусь им!

Светозара от этих слов откровенно перекосило, словно ему под кожу раскалённых углей напихали, да ещё и маслицем сверху полили. Надо же, а я и не подозревала, что Свет нетерпим к детям от смешанных браков, я была уверена, что он очень благородный и понимающий. Впрочем, какие бы внутренние демоны не терзали некроманта, он быстро призвал их к порядку, сосредоточенно обследуя мальчугана. Мы с драконом напряжённо молчали, едва ли не до рези в глазах всматриваясь в каждый жест и даже вздох целителя и его пациента.

— Плохо дело, — наконец вынес вердикт некромант, устало приваливаясь к стене, — он уже за гранью.

— Но ведь это же ещё не конец? — хрипло выдохнул дракон, подаваясь вперёд и с безумной надеждой глядя на Светозара.

Свет покусал губу, задумчиво перевёл взгляд с сына на отца, затем на меня, снова на мальчика и, наконец, решительно хлопнул себя по колену:

— Подержишь меня?

А? Что? Я ошарашено уставилась на некроманта, но всё равно кивнула. Какой бы бредовой ни была озарившая Светозара идея, если она поможет спасти мальчика, я поддерживаю её всей душой.

— Отлично, — Свет вытянул из-за шиворота уже знакомую мне подвеску-коготь (ага, значит, я не ошиблась, он действительно забрал её!), бросил мне. — Сожми в кулаке и не выпускай, что бы ни случилось. И да, очень прошу, оставайся на месте. Всё ясно?

Ясно мне было очень и очень мало (всё-таки отвратительно у нас некромантию преподавали!), только я всё равно решительно кивнула и стиснула подвеску в кулаке. Светозар улыбнулся мне уголком губ и опять принялся чертить на полу уже знакомые мне символы, что-то негромко бормоча-напевая себе под нос. Подвеска у меня в кулаке нагрелась, запульсировала, точно я сжимала в кулачке не кусочек серебра, а живое, бьющееся сердце. Я даже на кулачок посмотрела, чтобы убедиться, что из него ничего не течёт и не капает, а когда опять посмотрела на Светозара, то чуть не вскрикнула от удивления. На полу, там, где раньше были нацарапаны символы, теперь медленно вращалась чёрная безобразная воронка, из которой в разные стороны вырывались клочья тумана и волны мертвенного холода. Подвеска в моём кулачке дёрнулась особенно сильно, накалилась, став почти обжигающей, а потом из неё протянулась к Светозару тонкая золотистая нить, та самая привязка, которая помогает некромантам возвращаться из блужданий во тьме. Светозар оглянулся на меня, коротко кивнул, убедившись, что светящаяся нить никуда не делась и плотно обвивает его талию, и ещё раз строго напомнил, даже пальцем погрозил:

— Оставайся на месте.

Я послушно кивнула, опасливо косясь в сторону воронки. Пф-ф-ф, мог и не напоминать, пока тут эта пакость холодом веет, я и с места не сдвинусь. Светозар глубоко вздохнул, а затем нырнул в воронку, словно опытный пловец в омут. Подвеска у меня в кулачке дёрнулась, загудела недовольно, а потом притихла, даже ладошку обжигать перестала. Я смотрела на тоненькую золотую нить, с которой и котёнок сорваться смог бы, на мерзкую воронку, довольно чавкнувшую, когда в ней скрылся некромант, и мне было по-настоящему страшно. А вдруг, я что-то сделаю не так, и Светозар уже не сможет выбраться, навеки останется в этом жутком мраке?