– Да. А для перезапуска нам требовалось всего лишь заснуть вместе и потом проснуться.

– И как мы сразу не догадались!

– Вот так вот так!

Они уже привычным делом организовали себе завтрак посредством черного цилиндра, который оставался наверно самым таинственным и непостижимым объектом из всех здесь увиденных. Теперь подругам надо было думать, что предпринять дальше. Кровать жрицы была уже аккуратно убрана. Дива тоже прибрала кроватку, сняла пижаму и надела свой экстравагантный наряд: темно-зеленый комбинезон и розовые туфли на платформе. Итфат, помогая Матильде с ее не менее экстравагантным розовым бантом, приговаривала, хихикая:

– Тиличка, ляля! Тиличка-Тиличка, ля-я-я-ля!

– Тафти, перестань меня дразнить! Ты пробуждаешь во мне грустные воспоминания.

– Ладно-ладно!

– Неужели мы больше никогда не вернемся в свою реальность, в свой дом?

– Вернемся-вернемся, Тили. Либо в твою реальность, либо в мою, а может каждая в свою.

– Нет, я хочу, чтобы мы были вместе!

– Ну так и будем вместе. Как захотим, так и будет.

– Единственное, за что я на тебя злюсь: как ты могла меня оставить одну?

– Тили, ты спала, а я собиралась только выглянуть наружу, на минутку. Все ведь окончилось к лучшему.

– А могло и к худшему окончиться! А могло и к худшему! Обещай, что никогда меня не бросишь, иначе я умру!

– Обещаю. Я тоже без тебя пропаду.

Они присели за стол, чтобы обдумать план действий.

– Что будем делать, Фати? – задала свой типовой вопрос Матильда.

– Надо как-то обуздать гламроков, – ответила Итфат. – Привести их в стабильное состояние.

– Но ведь мы их и так обуздали. Мы для них как богини.

– Так да не так. Они могут выйти из-под контроля в любой момент. Что толку: «Мана-ти-и-и-да! Ты наша ма-а-а-на!», – а меня уплели бы за милую душу, и твой приказ им не указ.

– Да, мало ли что им еще в голову взбредет. Что ты предлагаешь?

– Придумаем для них систему наказаний, – сказала Итфат.

– Бесполезно, – возразила Матильда. – Они ведь персонажи, их ведет сценарий.

– Тогда систему устрашений.

– Страх тоже не остановит. Все это пройдено и испробовано, с библейских времен.

– С каких-каких времен?

– Ла-ла, неважно. Еще есть идеи?

– Установим жесткую иерархию. Мы великие маны, мы главные. Из них назначим одного высшего куратора и двух-трех его помощников, вождей.

– Они станут плести закулисные интриги, и вся эта иерархия будет постоянно разваливаться.

– Тогда установим равноправие. Как они решают споры? Ссорятся, дерутся? Научим их принимать решения большинством голосов.

– А! Демократия? И это уже проходили.

– Какая-какая кратия?

– Ай, Фати, неблагодарное это занятие, привносить и насаждать отдельному обществу что-то чужое, извне. Общество должно самоорганизовываться само, естественным образом.

– Тили, откуда у тебя такие мудрые познания по устройству общества?

– Потому что наше общество, в котором я жила, все время переустраивалось, но так и не устроилось. Да и вообще, у меня нет никакого желания обустраивать общество гламроков. Я хочу поскорей отсюда убраться.

– Вообще-то, я тоже. И что бы ты предложила, пока мы здесь?

– Надо их чем-то занять.

– И чем же, чем?

– Пусть займутся собой, это лучший вариант.

– И как же это сделать, как?

– Они лишены самоидентификации. Живут как безмозглое стадо. У них даже имен нет. Надо им дать имена и внушить, что они сами могут быть манами, если захотят, и могут сами создавать свою реальность. И пусть тогда сами разбираются, с собой и со своим обществом.

– О-го-го! Глобальная задача! А ты забыла, что их жизнь, это наше сновидение, и оно крутится постольку, поскольку мы как наблюдатели здесь присутствуем. Без нас здешняя реальность опять остановится.

– А ты уверена, что метареальность без наблюдателей не живет и не движется? Кто это может подтвердить? Если нет наблюдателя, то и подтвердить некому. Тем более, что мы пока не понимаем, чем отличается реальность от сновидения.

– Сдаюсь, здесь я ни в чем не уверена.

– Вот! А еще, ты сама говорила, манекены сновидения именно потому манекены, что у них нет души и самосознания. Насчет души, конечно, не знаю, но если попробовать им внушить, что «ты это ты», тогда, быть может, они проснутся и смогут сами запускать метареальность?

– Ну, Матильдочка, ты умничка! – воскликнула Итфат. – Ты меня иногда просто поражаешь! Только, все-таки, зачем нам их пробуждать?

– Да хотя бы затем, чтобы они, наконец, занялись собой, а нас оставили в покое. А еще затем, чтобы их привести в мало-мальски вменяемое состояние и расспросить, что это за место, и как отсюда выбраться.

– Сомневаюсь, что они смогут ответить, но согласна, давай попробуем. А как ты мыслишь все это реализовать?

– Увидишь. У меня уже имеется опыт массовика-затейника. Идем, посмотрим, чем они там заняты.

– Идем-идем. Только сначала давай сами проснемся и соберемся. Дело нешуточное.

– Да ладно, самое худшее уже позади.

– Не забывай, владеть собой означает владеть своим вниманием. Не засыпай, и если что не так, не соглашайся. Не погружайся в чужое кино!

– Теперь знаю, Фати! Ну, проснулись, двинули!

Подруги встали из-за стола и вышли из мегалита.

Когда дива и жрица вышли наружу, их взорам предстала следующая картина. Костер и сковородка были убраны. Очевидно, от греха подальше. Все гламроки лежали на земле смирненько в ряд, словно чего-то ожидая.

– Так, – сказала Матильда, подбоченясь.

– Так, – сказала Итфат, сделав то же самое.

Они прошлись вдоль лежачего строя, оглядывая лежачих не то с удивлением, не то с иронией.

– Вы чего это тут разлеглись? – спросила Матильда.

– Чего разлеглись, сердешные? – спросила Итфат.

Гламроки не двигались и молча следили за своими госпожами. Наконец, один из них приподнялся и выдал как на духу:

– Мана-фата, сделай нам сажé!

– Сделай нам саже! – подхватили остальные, – Мана-фата! Мана-фата!

– Ах-ха-ха! Да щас! – развеселилась Итфат.

– Ишь чего захотели! – возмутилась Матильда.

Гламроки не унимались. Они поднялись на четвереньки и поползли к жрице. Те, что были в первых рядах, старались ухватить ее за платье.