Таню такая перспектива не привлекала. Онаслишком хорошо знала купидонов, чтобы быть уверенной: они раскокают контрабас впять минут.

– Один купидончик его не дотащит, –сказала она. – А двоих или троих вызвать – они такой шум поднимут, что всюшколу перебудят. Да еще начнут Гробыню щекотать и Черными Шторами ееобматывать… Придумай что-нибудь другое!

Она осторожно свесилась через перила изаглянула вниз. Выигрывал все тот же жуликоватый циклоп. Двое других послушноподставляли лбы, на которых успели уже вздуться шишки. Таня напряглась,вспоминая нужное заклинание, которому не так давно обучала их на уроке Медузия.

– Бумазейкус выползанус! – прошепталаона.

Жуликоватый циклоп озадаченно зашевелиллопатками, ощутив между ними легкое щекотание. Вначале из-под воротника выползлакрестовая дама, за дамой десятка, а потом и бубновый туз. Карты скользнули побритому затылку циклопа и, точно злоупотребившие нектаром мотыльки,легкомысленно запорхали у него перед носом. Приятели циклопа тупо уставились наних, не сразу сообразив, откуда взялось это пополнение к колоде. Все испортилсам жулик, который, шмыгая носом, стал стыдливо отмахиваться от карт и дажепопытался порвать крестовую даму на мелкие кусочки.

– Караул! Убивают! – завизжалакрестовая дама, колотя циклопа веером по пальцам. – Бей его, ребята! Оншулер!

Два других циклопа переглянулись. На ихплоских лицах разом отразилась одна и та же глубокая мысль. Они медленноподнялись.

– А-а! Не подходи, зашибу! –провинившийся циклоп суетливо схватился за дубину.

В следующий миг клубок из трех сцепившихсяциклопов покатился вниз, сшибая на своем пути все заклинания Поклепа, а следомза ним торопливо бежали Таня, Ванька и Баб-Ягун, пыхтящий под тяжестьюпылесоса, стукавшего его по коленкам.

– И зачем я купил пылесос без колесиков?Вот осел! – ругал себя Баб-Ягун.

Перешагнув через трех жалобно квакавшихлягушек, одна из которых держала во рту крестовую даму, друзья знакомымикоридорами вернулись на жилой этаж.

Там все было тихо. Их ночное путешествие сошлонезамеченным.

Утром Таня проснулась от дикого вопля Гробыни.Забившись в угол кровати, ее соседка показывала дрожащей рукой на Черные Шторы.

– В чем дело, Склеп? Опять Гломов вподтяжках приснился? – зевнула Таня.

После ночного путешествия голова была тяжелой.Веки словно налились свинцом.

– Это не Гломов! Мне этого неснилось! – крикнула Гробыня.

Таня бросила взгляд на окно и оцепенела. НаЧерных Шторах неподвижно замерла желтая старуха с высохшим лицом и пустымиглазницами. Ее отрубленные руки тянулись к Тане. Черные Шторы хихикали,довольные, что смогли поймать такой редкостный сон.

– Дрыгус-брыгус!– крикнула Таня,выбрасывая зеленую искру.

Черные Шторы дрогнули. Старуха с них исчезла.Однако долго еще Таня не могла прийти в себя. Ей все мерещились отрубленныеруки и пустые глазницы Чумы-дель-Торт…

ПОЧЕМУ ОНА ВИДЕЛА ТАКОЙ СОН? Этого Таня никакне могла понять.

Очередной урок по снятию сглаза, первый в тотдень, в пятницу, 13 февраля, начался как-то необычно. В руках у Зубодерихи не былопривычной книжки стихов, да и сама она выглядела совсем другой – отрешенной исосредоточенной. Стекла на ее выпуклых очках казались толще, чем обычно.

Не для того ли, чтобы спрятать глаза?

Таня сразу прогнала эту мысль, хотя неприятныйосадок все равно остался.

Под мышкой Зубодериха держала черный классныйжурнал. Журнал негромко бормотал что-то – он вообще был слегка с придурью. Так,во всяком случае, утверждал Баб-Ягун.

– Начнем, как всегда, с проверкидомашнего задания! – сказала Зубодериха.

Она небрежно подбросила журнал, и он принялсястремительно летать над классом, зависая на несколько секунд над макушкойкаждого ученика. Его страницы шелестели. Длинное гусиное перо что-то быстрозаписывало, то и дело ныряя в чернильницу. Ребята невольно втягивали головы вплечи.

– Сейчас Гломова по макушкеогреет! – хихикнула Дуся Пупсикова.

Все уже так привыкли к тому, что журнал всегдарасправляется с Гуней, что сам Гломов больше всех озадачился, когда, миновавего макушку, журнал с чувством хлопнул по лбу Гробыню.

– А меня за что? Я все сделала! –возмутилась Склепова.

«Чукару курачукару?» – негромко пропищалжурнал и вернулся к Зубодерихе.

Та мельком просмотрела выставленные отметки икивнула.

– Как вы помните, я обещала, что мы будемпроходить роковую порчу, – утвердительно произнесла она. – Так вот,сегодня тот самый день. А чтобы вы относились к теме серьезнее, я одолжила уПоклеп Поклепыча кое-что из реквизита…

Зубодериха щелкнула пальцами. Дверьраспахнулась, и в класс вкатился большой дубовый гроб. Крышка откинулась, истало видно, что гроб пуст.

– Ух ты какой… Вот бы полежать! –восторженно выдохнула Склепова, переставая тереть лоб.

Она знала толк в хороших гробах, недаром ееродители-лопухоиды работали в конторе «Ритуальные услуги». Возможно, от нихГробыня и унаследовала свой черный юмор и коллекцию идиотских шуточек.

Кое-кто захихикал. Зубодериха нахмурилась:

– На вашем месте я бы воздержалась отсмеха. Вполне возможно, что к концу урока в этом гробу окажется кто-то из вас.Скорее всего тот, кто не будет соблюдать моих рекомендаций или не дослушает доконца объяснений. Поверьте, что роковаяпорча – не просто заурядный сглаз, скоторым может справиться всякий, кроме Гломова… Гломов, ты что, не понял?Перестань поджигать боевыми искрами парту!!! Останешься после урока и будешь еекрасить!.. Если, конечно, доживешь!

Гуня пискнул и выронил кольцо.

– Роковая порча – это самое страшное, чтосуществует в современной черной магии, – спокойно продолжалаЗубодериха. – Она входит в список ста запрещенных заклинаний Древнира.Обучать этим заклинаниям запрещено, однако, к сожалению, многим магам ещеизвестно, как ее накладывать. Именно поэтому мы и проходим роковую порчу наснятии сглаза.

– Прямо в первом классе? – осторожноспросила Рита Шито-Крыто.

Зубодериха, прищурившись, посмотрела на нее ипоправила очки. Похоже было, что она сомневается, стоит ли ей отвечать. Ноостролицая Рита была одной из любимых ее учениц, и Зубодериха смягчилась: