class="p1">– Усекла.

– Тогда за работу.

Веслава Мачек злилась сама на себя. Купленная ею на базаре картошка оказалась препаршивая: вся с плесенью и черными глазками. Веслава с хирургической точностью орудовала картофелечисткой, пытаясь вырезать из каждой картофелины хотя бы маленький кусочек, пригодный для употребления в пищу. “Захотела сэкономить два гроша за килограмм, – думала она, соскребая выросшую на картофелине поросль, – черт дернул, нет чтобы у Малиняковой купить как обычно. Вот и получила, упахаюсь тут, как дура, а потом еле-еле на кастрюлю наберется”. Только она подумала, что с чисткой покончено, как нашла очередное синее пятно. Веслава тихо выругалась и поправила очки тыльной стороной ладони.

– А я говорил, надо макароны варить, – прокричал ее муж Гжегож из смежной с кухней гостиной. Телевизор показывал какой-то сериал, но Гжегож его не смотрел, а решал кроссворды.

– Так, не нервируй меня. Лучше помоги.

– А что нужно?

– Обед приготовить.

– Ну скажи, чем помочь.

Веслава вздохнула. Тридцать лет в браке, а как будто с ребенком разговаривает.

– Достань мне мясорубку. Ту итальянскую, от тети.

– А где она?

– А ты как думаешь? В холодильнике?

– Чего ты взъелась? Я спрашиваю, потому что ею не пользуюсь.

– Вот поэтому и взъелась. – Бульк, чищеная картофелина плюхнулась в кастрюлю. Разложенную на полу газету покрывали очистки, виднелась только часть заголовка: “СУД ДУБЛЕРОВ ИГНОРИРУЕТ”[48]. Что именно игнорирует, она уже не помнила, и кому это вообще интересно. – Большой ящик, слева. Потом возьми мясо из раковины и проверь, до конца ли оно разморозилось.

– Вроде разморозилось.

– Тогда начинай крутить.

Гжегож выполнил поручение. Заскрипела ручка мясорубки, и с влажным чавканием из дырочек полезло мясо, розово-белые червяки.

– Как там на работе? Есть что-нибудь интересное?

– Вообще-то есть. – Веслава полезла рукой в мешок за следующей картофелиной. – Священника мне привезли.

– От чего умер?

– Сердечный приступ. Во время диализа.

– Небось в частную клинику ходил? Вот дурные люди. Думают, если они заплатят и не будут в очереди сидеть, значит, и медицина будет лучше. – Гжегож, который всю жизнь проработал медбратом в больнице на улице Банаха, терпеть не мог платные клиники. – Там время – деньги, вот они и гонят, лишь бы побольше пациентов пропихнуть, и не смотрят, хорошо ли те себя чувствуют или плохо, просто сразу за дверь и “следующий”.

– Ты не увлекайся. В данном случае прибор виноват.

– О! А что случилось?

– Сбились настройки ультрафильтрации. – Веслава отряхнула руки от песка. – Вывел из него больше пяти процентов жидкости, и сердце не выдержало.

– А они что, его не мониторили?

– Мониторили, мониторили. Вот только на экранах все было в полном порядке, они спохватились, когда уже поздно было.

– Небось новый прибор, да? Пихают всюду свою электронику, а потом удивляются, что что-то ломается. Все, я фарш прокрутил. Теперь что?

– Теперь что, теперь что… – Веслава встала, собрала очистки с пола. – Прибери за собой, Гжесек.

– Да приберу, приберу. О, слушай… Африканская столица на “л”, шесть букв?

– Хм… Луанда.

– Точно, Луанда! С языка сняла!

Мусака вышла вкусная, как всегда. С той поездки в Грецию (четыре года назад Гжегож несколько месяцев уламывал ее на такие траты) они готовили ее по меньшей мере раз в неделю. Мусака идеально сочеталась с красным вином, даже с самым дешевым. После ужина они уселись на диване с книжками, грызли козинаки, и тут Веслава Мачек вспомнила, что еще она собиралась рассказать об умершем священнике. У святого отца не было уже никого из родственников, но на опознание приехала его приятельница: Барбара Липецкая-Бучек.

Забавное стечение обстоятельств.

Я шифрую свои данные. Все, без исключения.

Делаю запасную копию своих данных. Каждый день.

Не пользуюсь идиотскими девайсами (фитнес-браслеты, смарт-часы и пр.) – у них слабая защита, и они собирают информацию обо мне.

Использую менеджер паролей. Защищаю его паролем из двадцати пяти знаков минимум. Использую двухэтапную аутентификацию (пароли, эсэмэски). Не пользуюсь очевидными кодовыми словами (дата рождения, имя собаки, девичья фамилия матери, все это можно найти в Сети).

На ноутбуке Della только пишу. Ноутбук Acer использую для выхода в интернет. Ноутбук Lenovo использую исключительно, чтобы залогиниться на каком-нибудь сайте (блог, почта, банк и т. д.). Можно еще на одном из компьютеров использовать систему Qubes (она создает виртуальные машины на одном компьютере, изолирует процессы, попросить Янека ее установить).

Не открываю вложений, которых я не просила. Пять раз думаю, прежде чем нажать на какую-то ссылку. Не пользуюсь флешками, которых не покупала лично.

Файлы, присланные третьими лицами, открываю только в sandbox (выделенной части диска, которая служит изолятором на случай, если файл содержал малварь).

Использую только те программы и приложения, которые мне необходимы. Удаляю их, как только перестаю ими пользоваться. Регулярно все обновляю.

Не спускаю глаз с телефона. Не подключаю его к чужим зарядкам или компьютерам. Прикрываю экран, когда ввожу PIN-код. Выключаю телефон и вынимаю батарею, когда веду конфиденциальные разговоры или хочу убедиться, что за мной никто не следит.

Текстовые сообщения отправляю через приложение, шифрующее данные (например, Telegram, Signal). Особо важные мейлы посылаю, пользуясь шифрующим протоколом PGP (Pretty Good Privacy).

Выхожу в интернет.

– Слушай, может, сделаем перерыв? – спросила Юлита, оторвав ручку от листка. – У меня уже рука болит.

– Пиши другой, – отрезал Янек. – “Выхожу в интернет исключительно через Tor или VPN”.

– Можешь продиктовать по буквам?

– Вэ-пэ-эн. Тэ-о-эр.

– Ясно. А объяснишь?

Янек взглянул на часы, старомодные “тиссо” с поцарапанным стеклом на кожаном ремешке. Вздохнул, потянулся.

– Короче… – начал он. – Твой провайдер видит все, что ты делаешь в Сети.

– Даже если я в режиме инкогнито?

– Естественно. Режим работает только локально: твой браузер просто тогда не записывает, какие сайты ты просматриваешь. Но провайдер все это видит. Более того, по закону он обязан хранить эти данные сколько-то там месяцев на случай, если они понадобятся полиции. Конечно, если обычный человек не скачивает педофильское порно или инструкцию, как сделать бомбу из самовара, то, скорее всего, никто им не заинтересуется. Но ты уже не обычный человек, поэтому тебе придется быть осторожнее. Шанс, что провайдер захочет за тобой подглядывать, невелик. Но что, если кто-то взломает их серверы? Или кого-то подкупит? Или, что тоже можно сделать без особого напряга, просто взломает твою Wi-Fi-сеть?

– Хреново будет. Понятно.

– Самый простой способ добиться относительной безопасности, подчеркиваю, относительной, – это выход в интернет через VPN, то есть Virtual Private Network. Работает это так: ты соединяешься с каким-то сервером, устанавливаешь с ним зашифрованную связь и только при посредничестве этого сервера перемещаешься по Ссети. Тот, кто захочет за тобой подсматривать, увидит только зашифрованный поток данных.

– Ладно. И в чем