Париж, как обычно, был полон толпами людей, наслаждавшихся теплым солнцем. На широких улицах, однако, никто не чувствовал себя подавленно от обилия людей. Она бродила, пытаясь забыть свои горести, как вдруг заметила, что оказалась перед заведением Поля Рибо, знаменитого модельера. Она остановилась и увидела, как подъехала машина и вышел швейцар, чтобы провести в здание элегантную женщину.

Триша так увлеклась, что не обратила внимания, как остановилась вторая машина и человек, сидевший за рулем, подошел к ней сзади.

— Mademoiselle, зачем же стоять здесь? Почему бы не зайти? — прошептал у самого ее уха низкий голос.

Триша повернула голову и, встретив наглый взгляд, невольно улыбнулась. Перед ней стоял Поль Рибо, выглядевший крепче, чем в прошлый раз. На нем была повседневная куртка и дорогие широкие брюки. Он весело смотрел на нее, прищурив глаза от солнца.

— Рив отпустил вас одну?

Она решила подыграть его шутливому тону.

— У Рива более серьезные дела, чем водить меня по городу, — ответила она. — Скорее всего, он как раз сейчас работает. — Вдруг мысль о том, что он, возможно, готовится оперировать Мари-Роз, отрезвила ее.

Он ловко и уверенно взял ее под руку:

— Это значит, что у вас уйма времени и я как раз тот человек, с которым его можно провести.

Она отступила, видя, что он собирается вести ее в здание.

— Я же не могу вот так пойти, — сказала она, указывая на свой сарафан в коричнево-золотистых полосах по кремовому фону. — Это не последняя модель, а готовая одежда.

Он окинул ее беглым взглядом.

— На вашей фигуре сарафан смотрится как последняя модель, — сказал он и, кивнув швейцару, провел ее в здание.

По толстому шерстяному ковру они прошли по занавешенным сводчатым проходам в помещение, которое, наверно, было его кабинетом и рабочей комнатой. Триша осторожно села на край глубокого кожаного кресла и смотрела, как он подходит к бару.

— Что хотите выпить? — гостеприимно спросил он.

— Ничего, спасибо, — ответила она. — Еще рано, я только что позавтракала. — Девушка оглядела стены, увешанные картинами, изображавшими моделей в созданной им одежде, а потом увидела, что он усаживается на край большого письменного стола, капризно глядя на нее.

— Я думал, вы пришли заказать у меня сшить вам подвенечное платье.

Она смотрела в пустоту, застигнутая врасплох.

— Нет… нет, — ответила она, совершенно растерявшись.

— Хотите сказать, что вы еще не решили, будете вы надевать белое платье или нет? — вежливо поинтересовался он.

О боже, это ужасно!

— Мы… я еще не… — Она безнадежно запуталась.

Он улыбнулся:

— Вы же не хотите сказать, что еще не назначили дату?

Его игривое настроение успокоило ее.

— Мы ждем, пока моя невестка не пройдет вторую операцию, — чуть спокойнее выдавила наконец Триша.

Раздался стук в дверь, и появилась молодая женщина в черной сверхузкой юбке и белой блузке с эскизами в руках.

— Пол, вы это просили? — спросила она, бросив на Тришу быстрый взгляд сквозь узкие очки в темной оправе.

Он быстро просмотрел эскизы.

— Да, Жозетт. Merci. — Он улыбнулся ей и, когда Жозетт вышла из комнаты, положил эскизы на письменный стол рядом с собой.

Маленькая передышка дала Трише время собраться с мыслями. Она смотрела на него спокойно, готовая к любому повороту. Он продолжил:

— Сегодня днем я показываю новую коллекцию избранной немногочисленной публике. В коллекции — несколько свадебных платьев и предметов приданого, которые могут заинтересовать вас. Пойдем?

Триша прошла с ним в зал, в дальнем конце которого возвышался помост, переходящий в узкую платформу между рядами кресел, которые уже были заполнены зрителями, большей частью женщинами. Усадив ее в конце первого ряда, он ушел, и показ начался.

Триша была в восторге от почти всех моделей, однако большинство из них были так дороги, что она и не мечтала их приобрести. Адель Дюпон не появлялась — и это обстоятельство очень порадовало Тришу, ибо хотя их отношения и стали лучше, между ними не было ничего общего.

Позднее она перекусила вместе с Полем. Часы показывали пять, когда она собралась попрощаться и он предложил отвезти ее на виллу.

— Идете куда-нибудь сегодня вечером? — спросил он, садясь в машину рядом с ней.

— Нет, — последовал осторожный ответ. — Но я хочу позвонить в больницу и узнать, сделали ли моей невестке операцию.

Он нажал на акселератор, и машина резко рванула с места. Когда она неожиданно свернула направо, Триша испуганно посмотрела на него.

— Мы едем не по той дороге, — заметила она.

Он улыбнулся:

— Я везу вас к себе домой поужинать. Оттуда можно позвонить в больницу.

— Я бы предпочла вернуться на виллу, если не возражаете, — с тревогой сказала она.

— А я буду ужинать в одиночестве? Не будьте такой жестокой. — Он говорил притворно ласково.

Триша раздумывала. Конечно, им не было смысла отправляться каждому в свой дом и ужинать в одиночестве, а он относился к ней очень хорошо. К тому же ему обязательно придется играть роль джентльмена, общаясь с невестой своего друга. Поэтому она сдалась, подавив легкую тревогу, понимая, что Рив не одобрит ее шага.

Вечер получился интересным. Поль был отличным хозяином, он водил ее по вилле, показывал свои трофеи, завоеванные в то время, когда он занимался парусным и другими видами спорта. Он умел развлекать, хотя его громкий голос и постоянное жестикулирование через некоторое время начинали утомлять. Когда они на мгновение остановились у фотографии привлекательной женщины, на лице Поля появилось подавленное выражение.

— Моя жена, — пояснил он.

Триша смотрела на выразительные темные глаза, овальное лицо, обрамленное густыми темными волосами.

— Она прелестна.

— Живет в Швейцарии с нашим сыном Пьером. Ему шесть лет, и у него больные легкие.

Триша посочувствовала:

— Ему лучше?

— Сейчас он чувствует себя хорошо. — В его голосе зазвучала еле заметная жесткая нотка. — Им обоим нравится Швейцария, и они не хотят возвращаться.

Она почувствовала, что вторглась в ситуацию, которая еще ждет своего разрешения, и мысль о том, что еще один брак распадается, навеял на нее меланхолию.

Он отвез ее на виллу совсем поздно, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела машину Рива.

Поль бросил на нее быстрый взгляд и глубоким низким голосом весело сказал:

— Bon soir, mademoiselle, — и тут же уехал, оставив ее стоять в напрасных усилиях обрести спокойствие перед тем, как войти в дом.