Тетя Селеста рассмеялась:

— Она, видимо, была оригинальна! Вы уже назначили дату вашей свадьбы?

Раздался сигнал тревоги, и мозг Триши начал отчаянно искать правильный ответ.

— Дело в том, что Рив в настоящее время очень занят и мы пока не решили, — нерешительно ответила она. Она понимала, что это неубедительная отговорка, но лучше она ничего не сумела придумать.

— А, он ждет, пока сможет отправиться с вами в длительное свадебное путешествие, — игриво сказала тетя Селеста. — Если вы не поспешите, я, вероятно, выйду замуж раньше вас.

«Скорее всего», — угрюмо подумала Триша.

В тот же день вечером она написала Джереми об операции, которую сделали его жене, рассказала все об ее пропавших родителях и своей поездке к Хейзел и Робину и об его предстоящей встрече с Ривом, который собирается изменить его внешность. Она заклеила конверт и помолилась, чтобы с ним все прошло хорошо.

Казалось, прошло совсем мало времени до того, как Мари-Роз вернулась на виллу, на этот раз навсегда. Пересадка кожи прошла исключительно удачно. Ее лицо все еще надо было смазывать специальным лосьоном, но к нему быстро возвращался здоровый цвет. Она не отказалась от своего решения полностью обновить гардероб, и виллу часто посещали люди, делавшие примерку и привозившие разные вещи.

Робина поместили в больницу, одутловатость вокруг его глаз была устранена, и он стал обладателем изящного греческого носа. Триша, дразня его, говорила, что после того, как переделают его подбородок, все девушки начнут бегать за ним. Но Робин лишь гордо улыбался, показывая ей юридические книги, которые он взял с собой, чтобы изучать их в перерывах между операциями и осуществить свою мечту — стать адвокатом.

Рива она почти не видела. Один-два раза она случайно встретила его в больнице во время своих ежедневных посещений Мари-Роз. Он останавливался и справлялся о ее здоровье и извинялся за то, что слишком занят, чтобы совершать утренние верховые прогулки. Трише удавалось включать улыбку, чтобы приглушить боль в сердце. Она решила, что Рив завершает их знакомство таким образом, чтобы это, в конце концов, привело к разрыву помолвки.

Однажды утром она ждала на террасе, когда Мари-Роз выйдет к утреннему кофе. Небо было голубое, сад благоухал тонкими ароматами, в нем царило буйство цветов, но тревога не позволяла ей воспринимать окружавший ее мир и покой. Она чувствовала себя так, будто сидела на краю вулкана, ожидая извержения. Сердиться на Мари-Роз было бесполезно. В прошлом каждое ее желание выполнялось, и она, скорее всего, всю жизнь будет думать, что в этом отношении ничего не изменится. Она, возможно, даже считала, что Джереми обрадовался бы разводу и, посвистывая от радости, отправился бы на свою ферму. Но Триша отказывалась думать о Джереми. Это причиняло нестерпимую боль.

От несчастливых раздумий ее отвлекла Гортензия, которая принесла кофе и сообщила, что прибыл Рив. Гортензия едва успела покинуть террасу, когда он появился, шагая широко и лениво, с улыбкой на своих красивых губах.

— Bonjour, Триша. Надеюсь, вы здоровы.

Триша подняла глаза, подавленная его высоким ростом и пристальным взглядом, но ответила вежливо и даже сумела улыбнуться.

— Вы как раз вовремя на кофе, — сказала она и начала разливать его.

— Merci, — ответил он и мягко опустился на стул. — Мари-Роз еще не встала? — И добавил, прежде чем она успела ответить: — Хорошие новости от ее родителей, не так ли?

Она согласилась и сумела благополучно разлить кофе.

— Она может спуститься в любую минуту. У нее прекрасный нюх на свежесваренный кофе. Попросить Гортензию, чтобы она сообщила, что вы здесь?

— Спешить некуда. Merci. — Он взял свой кофе и, задумчиво помешивая его, будто невзначай сказал: — Вчера я сделал операцию вашему другу Робину. У него сейчас нормальный подбородок с еле заметной ямочкой.

— Правда? — спросила Триша. — Могу спорить, он ног под собой не чует.

От этой новости ее улыбка стала теплее. От волнения, которое всегда вызывало его присутствие, лицо Триши покраснело. На мгновение его ответный взгляд стал насмешливым и типично французским.

— Ваши глаза такие голубые, как небо сегодня утром, а солнце покрывает ваши волосы прозрачным золотом. — Он рассматривал тонкие, медового цвета руки и стройную шею, красоту которых подчеркивал элегантный бледно-желтый пляжный костюм. — Такое впечатление, что вы богиня солнца, готовая исчезнуть, если повернуться спиной.

Триша раскраснелась еще больше. Она смотрела на свой кофе, убеждая себя в том, что его замечания ничего не значат — о чем думаешь, то и хочется, а ее исчезновение только способствовало бы его планам, особенно теперь, когда в ее присутствии на вилле нет необходимости.

Он отдал должное кофе, а ее глаза ласкали его худое лицо, которое стало таким невыразимо дорогим для нее. С болью Триша отметила, что его загар побледнел за последние две недели и у него был усталый вид. Он, наверно, все время оперировал и как раз сейчас отдыхал, но, очевидно, он долго не мог оставаться один без Мари-Роз.

Эта мысль пронзила ее, словно меч, ее боль усилилась, когда неожиданно появилась Мари-Роз с Фифи на руках.

Она вся светилась, на ней было одно из новых платьев, простое, с темно-синими полосами на белом фоне, соблазнительно облегающее изгибы молодого тела. Блеск темных волос сливался с блеском глаз, которые сразу же нашли Рива, вставшего при ее появлении.

Она опустила Фифи на пол, чтобы Рив мог осмотреть ее лицо.

Осмотр закончился довольной улыбкой.

— Сейчас тебе нужен длительный отдых под солнцем, хотя, — он насмешливо улыбался, — ты уже выглядишь очаровательно.

Мари-Роз рассмеялась:

— Ты должен сказать мне это, когда мы останемся одни! Мы же не хотим, чтобы Триша ревновала.

Но Триша наблюдала за Фифи, которая требовала ее внимания, отрывисто лая на маленький мячик, брошенный к ее ногам. Она подняла мячик и снова бросила его, затем пошла следом за крохотной фигуркой, кинувшейся за мячом. Триша приучила себя смиряться с фактом, что Рив и Мари-Роз влюблены, но это не помогало справиться с напряжением, которое росло внутри нее всякий раз, когда она видела их вместе. Играя с Фифи, она добралась до фасада виллы, когда вышел Рив и, прыгая через две ступеньки сразу, приблизился к ней.

Его зубы сверкнули в улыбке.

— Все ваши заботы позади. С Мари-Роз все снова в порядке.

Мари-Роз! Всегда Мари-Роз. Ей хотелось сказать, чтобы он забрал ее и убирался, гнев делал ее дерзкой.

— В таком случае ваши заботы тоже позади.

Он пристально взглянул на нее. В его голосе зазвучали жестковатые нотки:

— Нет, но я надеюсь, что они скоро будут позади.

Она посмотрела на него с вызовом.

— Как хорошо, — заметила она. — Для меня тоже хорошо — скоро я снова смогу поехать домой.