Когда командир корабля доложил диспетчеру, что борт занял затребованный эшелон, второй пилот заметил, что самолет снижается.

— Куда снижаемся?! Ставь номинал! — закричал командир.

— Есть номинал, — ответил ему бортинженер, однако турбинам явно не хватало мощности — из-за нехватки кислорода начался «помпаж»[17] двигателей, и «боинг» сорвался в плоский штопор, но экипаж пока не замечал, что их самолет падал, как осенний лист, хвостом вниз, вращаясь вокруг своей оси.

В лобовое стекло бил град, и многотонный лайнер болтало, как былинку. При ослепительном блеске молний пилоты видели лишь бушующие в середине грозовой тучи воздушные потоки — огромные, как водопады, они с головокружительной быстротой то низвергались вниз, то устремлялись вверх. Все вокруг словно закипело. Воздушный корабль то подбрасывало на сотни метров вверх, то швыряло вниз.

— Ну ни хрена себе шарашит, — с трудом удерживая штурвал, проворчал командир.

— Мама не горюй… — покачал головой второй пилот.

— Еще и град, в бога душу его мать… — в сердцах выругался командир. — Васек, — обратился он к штурману, — в сторону от этой долбаной грозы можно отойти?

— Нет, — ответил помрачневший штурман.

— Передайте, что мы снижаемся и у нас сильная болтанка, черт бы ее побрал… — сказал командир.

Второй пилот сообщил диспетчеру, что они снижаются, и в это время в кабине в который раз пропищал сигнализатор запредельного угла атаки, который срабатывал, когда самолет слишком сильно задирал нос.

— Спокойно, — сказал экипажу командир. — За кренами смотрите.

— Номинал, — ответил ему второй пилот.

— Блин, генераторы вылетают, — сообщил бортинженер. — Помпаж. Снижаемся. Командир, помпаж!

— Скорости смотрите, скорости! — выкрикнул командир.

— Ну, упала чуток, — отозвался штурман.

— Да нет, нормально, — возразил второй пилот.

— На себя тяни, на себя, — сказал ему командир. — Штурман, твою мать, какой курс?

— Мы только кружимся, — обескураженно ответил тот.

— Снижаемся… Снижаемся… Кажется, это плоский штопор, — запаниковал второй пилот. — Что делать, командир?!

— Высота какая? Какая высота?! — спросил командир.

— Высота 3000, Вань, 3000! — ответил ему штурман.

— Ё-моё! — воскликнул командир.

— Падаем! — закричал бортинженер.

— Боже мой… — вымолвил побелевший как мел второй пилот.

— Не паникуй, Андрюха! А ну давай от себя! — приказал второму пилоту командир.

— Так мы ж и так падаем? — недоуменно переспросил тот.

— Твою мать, я же ясно сказал: от себя! — заорал командир. — Только так мы можем набрать нужную скорость и выйти из штопора! Ты меня понял, блин?!

— Понял, командир. Даю от себя…

«Боинг» клюнул вниз и вошел в крутое пике. И пассажиры, и стюардессы решили, что это уже все, конец…

— Илья, неужели мы сейчас все погибнем? — судорожно вцепившись в него, спросила Настя.

— Нет. Этого не может быть, потому что этого быть не может, — стал успокаивать ее Илья.

В кабине же пилотов напряжение достигло апогея.

— А теперь давай на себя, на себя, на себя! Андрюха, тяни на себя! На себя, Андрюха!!! — истошно кричал командир второму пилоту, с ужасом наблюдая, как неотвратимо и стремительно к ним приближается земля…

Две тысячи метров — выйти из пике не удается, тысяча семьсот… тысяча пятьсот… тысяча двести… девятьсот метров… семьсот… и только когда до земли оставалось чуть более четырехсот метров, нос самолета начал подниматься, и на трехстах метрах пикирование перешло в горизонтальный полет.

— Теперь взлетный! — смахнув со лба пот, скомандовал командир.

— Есть взлетный! — живо откликнулся бортинженер.

Задрожав всем корпусом, «боинг» на взлетном режиме вырвался из сплошной стены ливня на голубой простор ясного, безоблачного неба, и тут же кабина и весь салон самолета озарились солнцем. Никогда еще Настя, да и остальные пассажиры, так не радовались солнцу, как сейчас. Набрав крейсерскую скорость, самолет поднялся на заданный диспетчером эшелон. Старшая стюардесса, как ни в чем не бывало, поведала пассажирам о температуре за бортом и в Москве, прибытие в которую ожидалось через пятьдесят минут.

— Ну, и что это было? — придя в себя, спросила Настя у Ильи.

— Высший пилотаж, — ответил тот. — О, у меня есть по этому поводу анекдот.

— После того как мы чуть не разбились, ты еще способен травить анекдоты? — поразилась его самообладанию Настя.

— «Чуть» не считается, — отмахнулся он. — Короче, слушай анекдот: один летчик-истребитель перешел в гражданскую авиацию. Однажды пилотирует он Ту-154, вдруг видит — рядом какой-то самолет пристроился. Ну, он вводит «тушку» в крутой вираж, делает полубочку, идет в штопор, выводит у земли самолет из пике и свечкой взлетает вверх. «Ушел», — облегченно думает он. Тут в кабину на карачках вползает стюардесса: «Командир, если следующим упражнением собираетесь заняться ковровым бомбометанием, то у пассажиров накопилось довольно много того, что можно использовать в качестве бомб…»

— Илья, ты неисправим! — усмехнулась она. — А насчет высшего пилотажа, то выписывать такие фигуры на пассажирском самолете, как сейчас было, — это круто, конечно. Но с меня таких «американских горок» на сегодня, пожалуй, хватит. В общем, из Москвы давай лучше поедем домой на поезде. Как говорят, тише едешь, дальше будешь.

— На поезде так на поезде, — согласился он.

Борт Мали — Москва благополучно приземлился в Шереметьево-2. Командир экипажа за этот рейс поседел…

* * *

Выходить на службу после отпуска Илье смертельно не хотелось. За пять лет службы в бюро Интерпола ему настолько надоела эта довольно нудная работа — горы бумаг и никакой романтики, что он готов был вообще уволиться из органов и заняться тем, чем он занимался до милиции, — высотными работами. Единственное, что его удерживало в милиции (работая в национальном бюро Интерпола, он являлся сотрудником МВД, а не Интерпола), это то, что через пять лет он мог выйти на пенсию по смешанному стажу и тогда уже будет волен заниматься чем душе угодно.

В Управлении он узнал неприятно поразившую его новость. Пока он был в отпуске, следователь Инна Хариенко уволилась по собственному желанию, и никто из ее коллег не знал, почему она вдруг ни с того ни с сего решила уйти из милиции, ведь как следователь Инна была у начальства на хорошем счету. К концу рабочего дня Илья случайно встретил ее в бухгалтерии, куда Инна зашла подписать обходной лист, но поговорить с ней не удалось. Инна сказала ему, что очень спешит, и попросила, чтобы он ее не искал и не звонил. На Илью ее нежелание остаться с ним просто друзьями подействовало удручающе.