– Принцесса приветствует даму, которая связана со смертью, и знает, что ей можно доверять.

Связана со смертью! Неужели именно так королева написала своей невестке или это недоразумение? Неужели она открыто сказала, что мы с Ником должны разузнать обстоятельства смерти принца?

Испанский язык Джеральдини, испанский принцессы, затем английский принцессы замедляли беседу. От нетерпения задать свои вопросы я ерзала на табурете.

– Принцесса Каталина тоже была больна, – сказал Джеральдини. – Она скорбит о том, что хрупкое здоровье ее царственного супруга ни выдержало этого приступа.

И вдруг я подумала – удивительно, почему король был так непреклонен, что отправил наследника с его хрупким здоровьем так далеко в такое трудное зимнее путешествие. Я решилась задать вопрос.

– Вы считаете, Ваша Светлость, приступ вызвали испарения или дурной воздух? Доктора принца упоминали о том, что вы покидали замок и были в пещере и на болотах.

– Oh, sí, – моментально ответила она, обращаясь по-испански прямо ко мне, и на губах ее появилось подобие улыбки, – era un día bonito, buscando por flores!

– О да. Был чудесный день, – перевел Джеральдини, – мы искали цветы. Видите ли, зима у нас была долгая, влажная. Мысль о нарциссах воодушевила ее, хотя они нашли всего несколько штук, прежде чем оказались в лесу.

Получалось, будто я задавала вопросы ему.

– В лесу тоже? Чтобы найти цветы, которые еще не расцвели вокруг крепостного рва?

– Принц Артур хотел показать ей место, связанное с валлийским героем Оуэном Глендуром[40], – сказал нам Джеральдини от своего имени, как будто он отвечал вместо нее после того, как она обнаружила свои чувства. – Они въехали в лес неподалеку от древней валлийской каменной могилы, поблизости от хижины старой знахарки, которую они посетили. Принцесса Каталина иногда повторяет, что день, который они провели вместе, она не забудет никогда, – а потом они оба заболели.

Екатерина – естественно, ее испанское окружение продолжало называть ее испанским именем, Каталина, – снова обрушила на Джеральдини поток слов. На этом, казалось, силы оставили ее, она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Я видела, что она плачет, не стесняясь, схватившись за ручки кресла и не прикрывая лица.

– Им вдруг пришлось расстаться, она оказалась у своих врачей, он у своих, – сказал Джеральдини. – Они посылали друг другу записки, он даже попросил передать ей цветок. Но никогда больше она не увидит его на свежем воздухе, среди цветущих в полную силу цветов…

Его голос дрогнул. Ник засопел. Я постаралась сдержать слезы, когда духовник Екатерины указал на металлическую вазочку с единственным цветком, желтым нарциссом, увядшим, совсем мертвым.

– Может быть, мы еще поговорим в другой день, – сказал Ник, вставая. Мы оба преклонили колена, но принцесса даже не посмотрела на нас, когда мы, пятясь, покидали ее комнату.

* * *

Мы сидели совсем близко за маленьким столиком, Ник и я, и ужинали, словно, подумалось мне, были семейной парой. Мы планировали то необходимое, что предстояло сделать здесь. Нам сообщили, что сердце принца будет похоронено на кладбище в замке в присутствии нескольких валлийских вождей, английских лордов из пограничных областей и высших чиновников королевского дворца и совета. Оба лечащих врача принца и мы с Ником тоже должны были присутствовать.

– Нам нужно найти кого-то, кто был с ними в тот день, когда они выезжали на прогулку, – сказала я, когда мы завершили трапезу сырными пирожками и кремом. – С ними должен был быть кто-то, и я не думаю, что проводником им служила какая-нибудь из ее придворных дам.

– Я слышал, они не брали с собой свиту, только двух охранников. Надеюсь, я сумею найти одного из них, и он точно вспомнит, где они бродили в лесу и где на болоте. Это обширная дикая область, но я слышал о гробнице, которую они посетили. Она называется кромлех[41]. Хотя это место погребения неизвестного короля, умершего столетия назад, здешний народ утверждает, что дух древнего героя Оуэна Глендура посещает эти места. Что же касается старой знахарки в лесу – ладно, я зайду в комнату охраны, когда мы кончим разговор, и поспрашиваю там. Так что же, мы кончили? – он вдруг заговорил не быстро и резко, а медленно и мягко.

– После такой недели и такого дня, что мы пережили, я думаю, да, – отозвалась я. – Постель выглядит заманчиво, – не успела я договорить, как страшно покраснела.

Его взгляд держал меня, как магнит.

– Мне так тоже кажется, но дело на первом месте, правда?

Я могла только молча кивнуть. Он встал и подошел ближе, настолько близко, что мне пришлось смотреть на него снизу вверх. Я поняла, что гляжу на него с восхищением, преисполненная благодарности за его доброту ко мне. Я охотно повиновалась, когда он потянул меня к себе. Поднялась, закинула руки ему на плечи и сомкнула их на его крепкой шее. Сердце мое колотилось так, что стук отдавался в ушах. Когда я прижимаюсь к нему, чувствует ли он то же, что и я?

Он поцеловал меня, но не собственническим поцелуем. Он не переставал ласкать меня, поглаживал мою спину и талию и, обхватив поверх юбок мою попу, словно собирался меня поднять. Я гладила завитки волос на его затылке, а комната и весь замок качались и кружились вокруг. Моя грудь была прижата к его груди, жар моих пылающих щек превратился в огонь. Он слегка отклонил меня назад, и я прильнула к нему, губы готовы к его сладкому нападению, которого я нетерпеливо ждала и на которое мгновенно ответила.

Я не думала, не дышала, я бы ни за что не сказала «не надо», если бы он положил меня на кровать, стоявшую на другом конце комнаты, и овладел бы мною. Каким-то образом мы сделали оборот, как в танце, и я оказалась прижатой к стене рядом с дверью, а его губы скользили по моей шее к началу грудей.

Он стянул с одного моего плеча рукав, чтобы вырез стал ниже, и его язык коснулся ложбинки между грудей. Я, словно неопытная девчонка, ахнула. Ноги подкашивались, но он поддерживал меня.