Его матушка и я сделали реверанс. Мне хотелось, уходя, обнять юного Генри, но он с важным видом направился к отцу, который уже склонился над своей книгой с записями домашних расходов и, очевидно, собирался показывать ее мальчику, как когда-то показывал Артуру. Я не сильно обрадовалась тому, что мне была поручена забота о свекрови, но пока она болтала, я про себя молилась за душу своего сына, за безопасность его испанской вдовы и за тех двоих, кого я послала выяснить причину смерти Артура и, возможно, найти его убийцу.

Миссис Верайна Весткотт

Во вторую ночь нашего продвижения на запад, в Уэльс, мы остановились на окраине Вустера, города, где принца должны будут похоронить. Мне очень хотелось посетить аббатство Святого Вульфстана, чтобы решить, как расставить свечи, понять, где будет гроб во время похоронной процессии и погребения, но сейчас на этого времени не было.

На третью ночь мы остановились в Бьюдли, одном из поместий принца Артура, рядом с которым располагался маленький наполовину деревянный, наполовину кирпичный городок. Как бы он гордился этим городком, которого ему больше не увидеть. Черные траурные знамена и занавеси закрывали окна и двери многих домов. Словно ища защиты от ветра и, возможно, набегов из‑за границы, поместье укрылось под склоном холма. Весь штат прислуги встретил нас с зажженными огнями и приготовленной едой, но, несмотря на светильники и факелы, это место, казалось, исполнено дурных предчувствий. Густой лес Уайр обрамлял поместье с запада, ручей с севера и ревущая, бурная река Северн с востока, так что мы оказались словно на маленьком островке.

– Во всяком случае, здесь много охранников, – заметила я, когда мы заканчивали обильную трапезу в окружении наших спутников в столовом зале поместья принца.

– И не только потому, что Бьюдли королевская собственность, а потому, что эта область много лет была спорной. Предметом спора было расположение Бьюдли – в Шропшире или Вустершире, – объяснил Ник. – В результате здесь полно беглецов и преступников. Но сейчас уже можно не волноваться. Нам лучше лечь спать, потому что рано на заре мы отправимся дальше. Никто не должен пользоваться королевскими спальнями, но у тебя будет постель с пуховой периной, а я буду спать через коридор вместе с нашими спутниками. Если тебе будет нужно, просто постучи в дверь.

Все быстро разошлись, и в доме опять воцарилась тишина. Я умылась теплой водой, которую оставила служанка, и заснула без сновидений в этом чудесном поместье, которое теперь станет принадлежать отцу принца Артура, вдове или младшему брату. Я бы поручилась, что королю.

На следующее утро мы быстро позавтракали горячей молочной пшеничной кашей и собрались в путь. Ник выглядел гораздо лучше, хотя, на мой взгляд, он никогда не выглядел плохо. Но мне хотелось пригладить его волосы, спутавшиеся во время сна, разгладить отпечатавшиеся на щеке морщинки от простыни или подушки. В моей спальне, во всяком случае, постельное белье и полотенца были самые роскошные.

– Больше нет вопросов? – спросил он, пока мы подходили к остальным.

– Отчего же, есть. Ты хотя бы знаешь, как выглядит твой злой гений, лорд Френсис Ловелл?

– Что это тебе пришло в голову? Женская интуиция? Конечно, если в Уэльсе все же была грязная игра, могу поручиться, что тут замешан он сам или его приспешники, хотя, кажется, он всегда исчезает один. Как Ловелл выглядит – нет, не знаю, только какие-то слухи, к тому же его внешность могла измениться с годами, если, конечно, он жив. Если жив, и я найду его, то ублюдок недолго будет здесь шататься. Во всяком случае, он тут же будет доставлен королю для допроса!

Ник сел на коня, а один из наших спутников подсадил меня в седло. Долгая поездка верхом сослужила мне службу, кроме того что несколько сблизила нас с Ником. В конце концов, если отмести все личные страхи и желания, я обрела силы, чтобы взяться за опасную, пугающую задачу, которая стояла перед нами.

* * *

Ладлоу показался впереди, во всяком случае, мне так сказали. Даже уставшие кони, должно быть, почувствовали это, потому что подняли головы и ускорили шаг. Но сквозь густой лабиринт леса я не видела ни стен, ни башен. Хотя нельзя было не заметить изменений местности. Низкие зеленые холмы Англии превратились на наших глазах в вересковые пустоши с намеком на горы, а плодородные поля, окруженные изгородями, сменились зарослями красноватых папоротников. Толстые терновые деревья начинали цвести, их темные колючие ветви были словно обрызганы маленькими белыми каплями. Время от времени мы выезжали из леса на пастбища с овцами и ягнятами, я видела их, когда выглядывала из‑за плеча Ника, стараясь разглядеть Ладлоу.

Ник еще раньше описывал мне замок как мощнейшую крепость древнего Йорка. Он говорил, что изначально это был один из замков, построенных раннеанглийскими королями вдоль Валлийской Марки, перекрывавшей границу между Англией и Уэльсом. Во время гражданской войны, которую развязал Ричард, герцог Йоркский, затем ставший королем, Ладлоу часто служил ему крепостью и штаб-квартирой.

– Уэльс известен своими яростными воинами, – говорил Ник, – это умелые лучники и копьеносцы английских армий. Но не волнуйся, Верайна. Эти места перестали быть такими дикими. Большинство местных вождей говорят по-английски, а Ладлоу, по крайней мере, сама резиденция, по великолепию не уступит дворцу.

Когда мы покинули последнюю опушку леса, замок стал виден, сооружение из серо-белого камня, огромное и неуклюжее, казавшееся примитивным – с толстыми зубчатыми стенами и крепостным рвом. И только когда мы въехали на слабо освещенное солнцем место, я увидела какое-то желтое море с одной стороны замка до полосы болот.

– Эти нарциссы раскрылись после моего отъезда, – сказал мне Ник, показывая в ту сторону. – Их высочествам, когда они выходили, пришлось поискать те, что рано расцвели.

– Значит, они выходили? Нам надо будет пройти по их следам. Но сначала я должна посмотреть, нуждаются ли те, кто должен был начать бальзамировать принца, в советах и распоряжениях городской свечницы.

– Не сомневаюсь, – сказал он, когда наш конь стучал копытами по деревянному подъемному мосту под поднятой решеткой крепостных ворот, которая оберегала главный вход, – что королевские письма и твоя сильная воля заставят их слушать тебя и повиноваться.

Хотя я думала, что плáчу от горя и от усталости, это были еще и слезы благодарности. Я плакала не только потому, что так прелестна была предоставленная мне в замке Ладлоу маленькая комната, выходившая окнами на реку Терн и на отдаленные сине-серые горы вдалеке, но и потому, что получила в подарок от королевы ларец. Ник, чья комната находилась прямо напротив моей по другую сторону коридора, вручил мне ларец, как только мы устроились. В нем лежало два чудесных платья, теплые чулки, ночная рубашка, плащ с капюшоном, отороченный мехом белки, шляпка с вуалью, разумеется, все черного цвета, так же как две пары прекрасных кожаных ботинок и кожаная сумка, стянутая в верхней части шнурком.