Шведские газеты уделили особое внимание первым испытаниям мин Иммануила Нобеля в заливе Юргордсбрюннсвикен летом 1862 года. Шесть тысяч зрителей два часа прождали под моросящим дождем, но в конце концов экспериментальный корабль задел мину и взорвался. Журналисты назвали эксперимент удачным. Уважение к инженеру Нобелю из Хеленеборга росло.

Между тем Иммануил все не мог не думать о взрывчатом масле – нитроглицерине, который профессор Зинин продемонстрировал ему и Альфреду во время Крымской войны10. Никому пока не удалось найти способ приручить непокорный нитроглицерин. Казалось, невозможно заставить это вещество взрываться по заказу. Творению Собреро было уже пятнадцать лет, однако оно оставалось лишь курьезом, не имевшим практического применения. Иммануил размышлял, не смешать ли нитроглицерин с обычным порохом.

Позднее Альфред Нобель будет утверждать, что демонстрация Зинина в 1854 году заставила и его решиться посвятить себя поискам разгадки нитроглицерина. Он скажет также, что для него было естественно связать свою жизнь с взрывчатыми веществами. Ведь это его отец изобрел подводные мины. Однако это уже реконструкция задним числом. В тот момент он писал Роберту, что весьма скептически относится к отцовской новой «затее с порохом»11.

Братьев очень волновало, как в Петербурге воспримут окончательное крушение компании Nobel & Söner. Однако все оказалось не так уж и страшно. «Что же до катастрофы, то должен в целом сказать: и в провинции, и в столице народ ведет себя с нами в высшей степени пристойно. По тому, как с нами общаются, невозможно было бы догадаться, что произошло, не знай мы этого сами», – писал Альфред Нобель Роберту весной 1862 года.

Даже Людвиг видел в ситуации не только мрачные стороны. После войны в Петербурге остановились многие заводы. Нехватка денег ощущалась в разных частях России, не только в семье Нобель. Людвигу казалось, что он уже различает признаки грядущих изменений. «За будущее я не тревожусь, ибо верю, что недалек тот день, когда ветер переменится и, возможно, еще раз заполнит наши паруса. Кризис в России достигает своей кульминационной точки, и неизбежно придут более счастливые времена, когда и люди, и разум пригодятся. Но на сегодняшний день искусство заключается в том, чтобы выстоять и пережить тяжелые времена»12.

Спустя некоторое время завод Nobel & Söner купил инженер Голубев, и Людвиг наконец-то избавился от «мороки». На сэкономленные средства он арендовал заводик с литейным оборудованием для литья стали и передельного чугуна на другом берегу Большой Невки, на Выборгской стороне. Вскоре его предсказания об изменениях конъюнктуры сбудутся13.

Александр II не оставлял без внимания проблемы России. Мирный договор после Крымской войны оказался горькой пилюлей. Прежде всего России пришлось отказаться от роли защитницы всех христиан на Святой земле. Страна потеряла часть территории, которая отошла к туркам, а русским кораблям запрещено было входить в черноморские порты14.

Император сделал очевидный вывод. Трудно было не заметить, что неудачи в войне были связаны с низким моральным духом в армии, состоявшей в основном из крепостных крестьян. Экономический кризис в стране также объяснялся крепостным правом. Заводы в городах испытывали острую потребность в рабочей силе, рабочих негде было взять, в то время как миллионы русских людей томились под игом рабства.

В 1861 году решение наконец созрело. Двадцать миллионов крепостных крестьян получили свободу. В последующие годы в Петербурге наблюдался колоссальный приток рабочей силы, что имело большое значение и для недавно созданного механического завода Людвига. Вновь назначенный военный министр немедленно занялся реорганизацией всего российского военного аппарата. Вероятно, именно эту перестройку Роберт истолковал как начало вооружения страны и новой золотой эры в жизни семьи. Однако он ошибся в своих оценках. Новая война в Европе с участием России не планировалась.

Братья Нобель чувствовали свою ответственность за содержание стареющих родителей. Где же искать новые рынки для мин отца? Совсем не случайно и Альфред, и Роберт независимо друг от друга стали подумывать о США.

* * *

Гражданская война в Америке продолжалась уже ровно год, когда Роберт Нобель в апреле 1862 года впервые рассказал братьям об этой идее. В начале 1861 года семь из 34 штатов США заявили о выходе из Союза в знак протеста против только что избранного президента – республиканца, противника рабства, выходца из северных штатов Авраама Линкольна. 12 апреля новая Конфедерация атаковала форт северных штатов возле Чарльстона в Южной Каролине. Началась гражданская война. Вскоре после этого из Союза вышли еще четыре штата.

Северные штаты были лучше вооружены, однако кровавые бои первого года закончились для Линкольна несколькими болезненными поражениями. На рубеже 1861–1862 годов, когда американец шведского происхождения Джон Эрикссон предложил северным штатам свой только что построенный военный корабль Monitor, положение Союза выглядело далеко не блестяще. Monitor принес наконец долгожданную победу на море. В битве при Хэмптон-Роудс 8 марта 1861 года корабль Эрикссона заставил отступить грозный бронированный крейсер южан CSS Virginia (Merrimac). Это был крупный триумф Линкольна.

Бои продолжались еще много лет, но сражение при Хэмптон-Роудс стало во многих отношениях важным поворотным пунктом. Решительно заявили о себе новые броненосцы, а деревянные военные корабли ушли в историю15.

Что означало наступление новой эпохи для пионеров военной индустрии?

Через пару недель после триумфа Monitor Роберт написал Людвигу письмо с вопросом, известно ли ему, как действуют отцовские мины на броненосцы. У Роберта созрело предложение. Он считал, что Иммануилу и Альфреду стоит отправиться в охваченную Гражданской войной Америку и попытаться продавать оружие на этом новом интереснейшем рынке.

Поэт Альфред Нобель должен был бы отнестись к этой идее скептически. Свою позицию он уже сформулировал. Сидя в одиночестве в своей комнате в Санкт-Петербурге, Альфред решительно отмежевался от всех войн, которые в его глазах были лишь бессмысленным кровопролитием ради сомнительных целей. «Разве вы не видите, как убивают наших братьев по другую сторону Атлантики? Ради чего?» – писал он примерно в это время. «Сможет ли Линкольн ответить, зачем? Пролить кровь страны, разорить ее богатства, сковать цепи, чтобы связать руки Свободы: ибо этим и кончится, если ты и все как один не поднимутся, чтобы потребовать это прекратить»16.

Однако в практической жизни позиция Альфреда была вовсе не столь однозначной. Роберту он отвечает, что сам давно раздумывал, не стоит ли заинтересовать воюющие стороны в Америке минами Иммануила. Однако на этом пути он видел много трудностей. Вероятность успеха представлялась ему не большей, чем реализация фантастического проекта типа «осады Луны».

Первая проблема, писал Альфред, – это нехватка денег. Ни Иммануил, ни Альфред не располагали средствами, чтобы добраться дальше Стокгольма (Иммануил) и доменной печи в Сумпуле (Альфред). «В воображении мы можем отправиться хоть на Сириус и взрывать ангелов вместо американцев, но в реальности мы сидим на месте. Острая нехватка всего, а также подагра привязывают людей к дому и учат планировать будущее…»