В книге было написано, что ее родители были фермерами. Никакого знатного рода не упоминалось, даже не говорилось о том, что мама, как она говорила, была иностранкой.

Собственно и артефакт, который она мне подарила, в ее семье не передавался. Она сама его создала.

А потом придумала эту историю.

Ее слова были ложью. Она лгала мне, и, возможно, не только мне. Но и моему отцу.

Сейчас, смотря на ее портрет, вглядываясь в родные черты, я все пыталась понять, зачем она это сделала.

Связано ли это с тем, что на самом деле у нее не было знатного происхождения? Неужели она думала, что я меньше ее буду из-за этого любить?! Или мама скрывала какие-то другие тайны?

Но вместо того, чтобы понять причины, осознала, что мама сделала все, чтобы я не узнала о ее прошлом.

Нет, она не стала просить отца, чтобы меня отправили в какую-то другую Академию, у нее был другой план.

Она сделала все, чтобы я выбрала факультет магических плетений, рассказывала, что сама хотела на нем учиться, старалась, чтобы я видела, что умеют те, кто закончил его, и я действительно захотела. Мое обучение было оплачено, и никакой магический предмет не мог указать на другой факультет.

По всей видимости, она была уверена, что никто не вспомнит студентку, учившуюся здесь около двадцати лет назад. Даже если она когда-то была лучшей.

Не учла мама только одну вещь, что соседка найдет эту книгу и покажет мне.

— Представляешь, эти артефакты даже попали в королевскую сокровищницу и это, когда она еще была студенткой. Думаю, у нас с тобой многое еще впереди. Для человека, который на моем факультете не учится у тебя довольно хорошо получается, — с воодушевлением вещала Марика, не заметив того шквала эмоций, что творилось у меня внутри.

Теперь я даже понимала, почему с артефактами все выходило так хорошо. Можно сказать, наследственное. Наверное, если бы не случившееся с родителями, никакой боевой факультет мне не грозил.

Я прочла все, что было о матери, прошлась по всем скупым строчкам главы о ней. Отличница, староста, любимица преподавателей. Сухие слова без единого намека на ответ, почему она все это скрывала. Почему она мне ничего не сказала? И зачем все-таки красила волосы? Вряд ли это было веянием моды. Сколько себя помню, мама их берегла. Скорее всего, мама от кого-то пряталась. Быть может, от родителей, не пустивших ее учиться? Или было что-то другое.

Вопросов было больше чем ответов, и, к сожалению люди, которые могли на них ответить, были мертвы.

— Единственное, Селин, она недоучилась в Академии, и покинула ее на третьем курсе, — нахмурилась Марика. — Хотя на нее преподаватели и возлагали столько надежд.

Я слегка приподняла брови. В книге ничего об этом не говорилось, даже ни единого намека не было.

— Я искала о ней информацию, после учебы она, как будто, исчезла, никаких сведений не осталось. Ни каких-то великих открытий, ни должностей — ничего. Даже за кого замуж вышла, неизвестно. Может, вообще уехала в другую страну. Вообще, странно что такую перспективную студентку упустили из виду. С артефактниками обычно не так. За перспективными чуть ли не с первого курса следят.

Подруга проделала столько работы, но и подумать не могла, что фамилия студентки могла

не быть настоящей. Собственно, а кто мог такое предположить?

Даже я верила, что все знаю о своих родных. Но как выяснилось, я ошибалась. Жестоко ошибалась.

— Ты выяснила, почему она ушла из Академии? Может, сохранились какие-то записи? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения.

Надо выяснить, что заставило мою мать это сделать. Быть может, это важнее, чем то, что происходило вовремя ее учебы.

— Выяснила, — сказала подруга, опустив глаза.

Я приготовилась услышать ответ.

— Отчислена за нарушение нравственных устоев, Селин. Арка потемнела, когда ее отправили на проверку перед каким-то из экзаменов.

На мгновение у меня словно вышибло воздух из груди. Слова подруги словно выбили почву из-под ног.

Хотелось, крикнуть, что она не могла.

Моя мама была умной, и уж точно не поставила бы крест на своем будущем. Она столько давала мне ценных советов, призывала быть осторожной с мужчинами, учила не совершать опрометчивые поступки.

Она бы точно это не сделала.

Я с грустью смотрела на портрет.

За мудрость порою приходится платить, говорила мама.

Возможно, за свою она заплатила?

Если так, то это многое объясняет.

Например, почему она могла скрыть факт учебы.

Но все равно, слишком много странностей. Надо каким-нибудь образом разузнать побольше. Да и в целом хотелось бы знать о матери побольше. Может, кто-то из преподавателей мне подскажет? Двадцать лет не такой долгий срок, кто-то вполне может еще преподавать и помнить маму. Может, даже смогу ее личное дело раздобыть

— Ты тоже в шоке, Селин?! Хороший пример, того что лучше сосредоточиться на учебе. Даже с таким потенциалом легко все потерять.

— Ты поэтому избегаешь парней?

Подруга кивнула.

— Не хочу, чтобы все сложилось как у Терции

— У тебя так не будет.

Бывшая соседка лишь покачала головой.

Я зла, я дико зла.

Приходится даже напоминать, что я благовоспитанная девица, чтобы не высказать во всеуслышание, что думаю о сложившейся ситуации.

Кроу наглец.

Сегодня наш декан объявил лучшего. Им стал Захари, но Виам решил также отметить еще одного человека, меня. Местом его ассистента. Отлично, ночью на отработках и днем теперь тоже с ним.

— Думаю, адептка Тарео, это будет познавательный месяц для вас.

Жених сделал легкий нажим на слово “месяц”. Намекает, что ровно столько осталось мне учиться? Он как раз перед этим объявил, что по результатам этого месяца будет исключен худший студент.

Удивительно, но одногруппники исключительно поздравляют меня с назначением. Даже косых взглядов не вижу. Будто с ними провели беседу.

Старательно улыбаюсь. Зачем кому-то знать, что Кроу на самом деле хочет добиться моего исключения, а не симпатии.

Свежий воздух отлично успокаивает, хорошо, что у нас занятие вне стен аудитории.

— Декан Кроу, — услышала я.

Я увидела впереди главу факультета некромантов, высокого сухопарого мужчину, даже слишком худого, на мой взгляд, позади которого шли некроманты-первокурсники. Терция помахала мне рукой.

— Готовитесь к ежегодному соревнованию?

— Занимаемся, — сухо ответил Кроу, поджав губы. — хотя после вашего занятия у нас станет больше объектов для тренировок.