Выпалив эти слова, Эллен скрестила пальцы на удачу. На том конце провода ее собеседник замолчал, обдумывая услышанное.

— Я подумаю, — промолвил он озадаченно. — Обещаю тебе. А что говорит Том?

— Его удивило, что посланец АНБ даже не упомянул о камнях. Видимо, потому, что именно за ними они и обратились к жене Мартина Фабера. По крайней мере за одним из них.

Человек у телефона опять выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Послушай хорошенько, что я скажу, Эллен. — В его голосе, хоть и звучавшем в данный момент ласково, зазвенели командные нотки. — Если вам с Томом удастся завладеть этим камнем раньше, чем АНБ, мы сможем говорить с ними с позиции силы и наконец выяснить, что происходит. Вы в состоянии заняться этим?

— Конечно, сэр. Мы уже этим занимаемся.

— А пока я постараюсь выполнить твою просьбу. Я буду держать вас в курсе.

Эллен просияла:

— Сэр…

— Эллен, — на этот раз собеседник произнес ее имя более торжественно, чем обычно, — я знаю, вы справитесь.

Эллен сразу же узнала этот уверенный тон. Ее собеседник прекрасно умел сделать так, чтобы она ощутила прилив патриотизма, чтобы грудь расправилась, а ноги оторвались от земли и готовы были бежать на край света, чтобы выполнить любое задание. Фраза «Я знаю, вы справитесь» приобретала для нее особое, в высшей степени важное значение: она могла рассчитывать на всяческую поддержку при исполнении этой миссии. Лишь небольшая горстка людей на всей планете удостаивалась счастья купаться ежедневно в этом потоке энергии, кожей ощущать полное доверие со стороны президента Соединенных Штатов. И она, Эллен Элизабет Уилсон, принадлежала к их числу.

— Благодарю, господин президент. Если камень еще у этой женщины, мы немедленно доставим ее в Вашингтон.

Была половина седьмого утра, когда Армен Даджян, спрятав под черным плащом блестящий автомат, наконец намекнул, куда мы направляемся. Вначале я отказывалась верить. До этого ни он, ни его люди не произнесли ни одного конкретного слова по поводу пункта нашего назначения. Армянин не удосужился объяснить мне, как из видеозаписи на испанском — языке, которым он, судя по всему, не владел, — он смог сделать вывод, где именно Мартин спрятал мой адамант. Но когда в сопровождении своих солдат он препроводил меня к церкви Сан-Мартина, у меня почти не осталось сомнений в изобретательности ума их обоих. Не только Армена, сумевшего привести нас сюда, но и Мартина, избравшего это место для тайника… если только он действительно спрятал камень здесь!

Мы оставили позади театр Нойи и подошли к перекрестку, откуда отходили три основные улицы городка. В этот момент голос Армена вклинился в непрекращающийся крик чаек. Птичий гомон воспринимался естественным фоном в этом прибрежном городке, с которым у меня связано так много добрых воспоминаний.

— Мартин рассказывал, что вы с ним познакомились в довольно странной церкви.

Его слова меня не удивили. Я уже свыклась с тем, что этот тип был в курсе тех деталей моей частной жизни, которыми я ни с кем не делилась, так что в ответ я ограничилась простым кивком.

— Это было в церкви Санта-Мария-ла-Нуэва. Здесь ее называют «а-Нова», правда?

— Да, действительно, — прошептала я.

Бог мой! Мы шли в эту церковь!

— Мартин мне много рассказывал о ней, — продолжал он. — Она произвела на него самое сильное впечатление на всем Пути святого Иакова. Может, даже большее, чем сам собор в Сантьяго.

— Вы же не собираетесь мне сейчас сообщить, что именно здесь находится могила Ноя?

Даджян остановился.

— Да бросьте! Со мной у вас нет нужды прикидываться дурочкой, госпожа Фабер. Я знаю, что здесь вы увиделись в первый раз. Вы тогда работали над реставрацией этого храма и вызвались быть экскурсоводом. Поэтому вам лучше, чем кому-либо другому, известно, существует ли могила Ноя в церкви Санта-Мария. Вам так не кажется? Ради вашего собственного блага и ради блага Мартина я надеюсь, что вы не играете в игрушки со мной. У нас мало времени.

— Но я не знаю ни о какой могиле Ноя в церкви Санта-Мария! — возмутилась я.

— Это мы еще посмотрим. Идите вперед!

Сердце мое сжалось. Появилась горечь во рту. Резкие слова армянина разом перечеркнули то робкое чувство радости, которое доставило мне возвращение в Нойю. Я сбилась с шага, стараясь приноровиться к темпу Армена и троих неотступно следовавших за ним юношей. В конце улицы Курро, перед поворотом к Санта-Мария-а-Нова, я решила потребовать объяснений.

— Мне очень жаль, сеньор Даджян, — я встала посреди улицы, — но вы должны сказать мне одну вещь, пока мы не вошли в церковь…

Удивленный армянин подошел ко мне ближе:

— Пожалуйста! Что вам угодно спросить?

— Как вы могли из слов Мартина на записи сделать вывод о том, куда мы должны ехать? Ведь вы не говорите по-испански…

Touché.

Выражение его лица переменилось. Вся его хмурая сосредоточенность исчезла в мгновение ока, кровь прилила к смуглым скулам, почти скрытым усами. Вокруг глаз появились морщинки, и он разразился хохотом.

— Это и был ваш вопрос? — смеялся он от всей души.

— Да.

Он повернулся к юношам и отдал какой-то приказ тому, с татуировкой на щеке, который нашел меня в соборе. Он назвал его Ваасфи и на своем языке попросил, чтобы тот достал что-то из рюкзачка на спине. Это было электронное устройство с логотипом в виде яблока, такое же, как у полковника Аллена. А может, это оно и было. Черного цвета, с серебристыми краями и гладкое, как школьная доска.

— Вы уже видели эту запись раньше, — сказал он, все еще улыбаясь, включая клип на рабочем столе. — Прошу вас внимательнее посмотреть ее снова. Я вам сейчас объясню.

Изображение Мартина в оранжевой одежде, окруженного похитителями, выплыло из темных недр и заполнило весь экран. Я сглотнула. Его голос, хоть и приглушенный, звучал отчетливо.

«Хулия, быть может, мы больше не увидимся… Если я отсюда не выберусь, то хочу, чтобы ты вспоминала обо мне как о счастливом человеке, обретшем в тебе свою вторую половину… Если ты упустишь время, все пропало. Наши совместные открытия. Мир, открывшийся перед нами. Все. Сражайся за меня. С обороной и заступничеством Санта-Марии, о новой жизни мечтай. Используй свой дар. И знай, что, даже если тебя будут преследовать, чтобы отнять то, что принадлежит нам обоим, дорога к нашей новой встрече всегда тебе будет указана в виденьях».

Я застыла, тупо глядя на экран.

— Ну что? — поторопил меня Даджян. — Вы ничего не заметили?

Я не знала, что сказать.

— Заметила? А что я должна заметить?

Армянин вручил мне наушники, чтобы лучше слышать, и велел сосредоточиться на словах Мартина. И еще он высказал одну просьбу, которую я вряд ли была в силах выполнить: