– А как же… – начала она, но духу продолжить не хватило.

– Улан сделал то, что должен был, – тихо произнесла Эйма и ее голос дрогнул.

Даже не поднимая глаз, Алиен поняла, что та заплакала. Ей хотелось сказать Эйме что-то утешительное, хотелось попросить прощения, хотелось сделать хоть что-нибудь, но она продолжала молча стоять, глядя себе под ноги. Теперь тесно было не только в груди. Удавка давила на горло, и Али казалось, что она сейчас задохнется. Так они простояли несколько мгновений в тишине – одна, стараясь подавить всхлипы, другая силясь сделать один глубокий вдох.

– Дорл уже знает? – наконец спросила Алиен, каким-то чудом заставив онемевший язык шевелиться.

– Да, Улан сразу послал ему айку. Я думаю, завтра утром уже придет ответ от Верховного.

Али с надеждой подумала, что птичка-вестница могла заблудиться и не долететь до Дорла… Но рано или поздно он все равно узнает.

– Ты поспи, Алиен, не мучай себя. Завтра мы все узнаем… Я пойду. Хочу еще заглянуть к детям.

Это было так неправильно! Неестественно! Не должна жена приговоренного к смерти мужа так себя вести. Алиен понимала, что не заслуживает такого отношения к себе. Лучше бы Эйма ненавидела ее, оскорбляла, даже ударила, все бы было не так гадко на душе. Тяжело принимать заботу от того, перед кем испытываешь чудовищное чувство вины.

Дойдя до двери, Эйма вдруг обернулась и произнесла:

– Тала часто пишет мне письма. Она все мне рассказала. Что бы ты там себе не думала, Алиен, я тебя ни в чем не обвиняю.

Грустно улыбнувшись, она вышла из комнаты, а Али так и не смогла выдавить из себя даже самых жалких извинений.

Эйма

Впереди еще целая спокойная ночь.

Можно пока не думать о том, что ее сердце разорвется, не выдержав такой потери. Не думать о том, как жить с этим дальше. И стоит ли вообще жить?

Возможно, в этом есть своя трусость. Пусть так! Улан учил ее быть храброй, но она всего лишь омега, ей никогда не стать сильной настолько, чтобы без страха смотреть в лицо любому, даже самому страшному будущему.

Пока нет приговора, можно сказать, что ничего не случилось. Делать вид. Продлевать это сладкое время, когда она еще счастлива. На целую ночь! Ничто не омрачит эти несколько часов, что она проведет со своей семьей, – последние перед тем, как Верховный вынесет свое решение. Точнее, Дорл его наверняка уже вынес, но айка-вестница принесет ответ только утром. Потом у них с Уланом еще будет несколько дней. Наверное, уже не таких счастливых. Зато они успеют попрощаться – это тоже подарок, ведь он мог не вернуться из похода, и умереть где-то там, далеко, на чужой земле, и некому было бы держать его за руку пред смертью и целовать напоследок. А сейчас он дома. Рядом.

Эйма точно знала, где его найти. Поразительно, как этот большой и сильный мужчина, молчаливый, скупой на эмоции альфа привязан к своим детям. Она подарила ему уже троих, и для всех них он находил место в своем сердце.

Улан стоял у дверей детской, как всегда с прямой спиной, спокойным лицом и сложенными за спиной руками, и просто смотрел, как тихо и безмятежно спят его сыновья. Он мог так простоять очень долго и Эйма не стала бы его отвлекать, но как же ей сейчас хотелось побыть с ним вдвоем!

– Я так соскучилась, – прошептала она, прижавшись щекой к его широкой спине.

Впереди была еще целая спокойная ночь…

Эйма

Сегодня цветы казались ей по-особенному прекрасными, и она старалась прикоснуться к каждому бутону, вдохнуть его запах, и запомнить. На то, чтобы собрать их здесь, под одной крышей, ушло несколько лет! А сколько в них было вложено сил и любви… Цветы, такие разные, капризные, распускались от ее заботы, будто все чувствовали. Жаль будет расставаться, но ничего поделать уже нельзя. Верховный вынес свое решение, и теперь ей совсем недолго оставалось любоваться на свой любимый сад.

Эйма распахнула все окна, что делала не очень часто. Обычно с улицы летело много пыли и песка, но сегодня день выдался на редкость приятным – безветренным и не таким жарким, как обычно. Погода решила порадовать напоследок.

– Госпожа Эйма… вы просили сообщить… – не вошла, вбежала в комнату запыхавшаяся бета, – когда госпожа Али… и вот…

Следом за ней появилась бледная, испуганная Алиен, судя по растрепанным волосам, только что проснувшаяся.

– Есть новости? – выдохнула она, едва встретившись взглядом с Эймой.

– Да… Прости, я не знала, нужно тебя будить или нет, ты так крепко спала…

Это было правдой. Солнце уже висело высоко над головой, но Алиен все не просыпалась – скопившаяся усталость дала о себе знать. Эйма понимала, что Али тоже очень ждет вердикта Верховного. Его ответ должен был прийти ранним утром, но айка прилетела только после полудня, словно заблудилась по дороге… или Дорл долго размышлял о своих намерениях.

– Что он решил? – чуть слышно прошептала Алиен.

– Он возвращается с Севера и хочет, чтобы ты выехала ему навстречу. Думаю, тебе не стоит с этим тянуть… лучше будет, если ты приедешь в Тау раньше, чем он. Дорл заберет тебя оттуда, и вы вернетесь в Денос. Тау – это столица клана Ирса, к северу отсюда.

– А как же… Улан? О нем что-нибудь было?

– Да. Алиен, ты лучше сядь, ты вся дрожишь… Все хорошо! Улану ничего не грозит, – Эйма улыбнулась и, взяв Али за руку, усадила ее на лавку. –  Все-таки Дорл любит своих братьев, я всегда это знала. Трудно в это поверить, ведь он кажется таким… ну…

– Злым?

– Нет, нет, я хотела сказать не это!

– Хорошо, я все поняла, – кивнула Алиен и Эйма поразилась тому, сколько в этом жесте было обреченности. – Когда мне нужно отправляться?

– Лучше сегодня, но я тебя не тороплю! Мы будем здесь еще три дня, можешь побыть с нами. Или вообще остаться здесь ждать Верховного. Это, правда, не совсем то, чего он хотел, и наверное, он будет не слишком доволен таким…

– Вы уезжаете? То есть… Улан тоже должен встретиться с Дорлом?

– Нет, что ты, им больше нельзя встречаться. Мы уедем отсюда подальше, на восток, за Багрийские топи, потому что на юге слишком опасно. Грагенор наверняка устроит на нас настоящую охоту, если мы попробуем пересечь его границу…

– Подожди, ты же сказала, что все хорошо и Улану ничего не грозит!

– Все правильно, ведь Дорл сохранил ему жизнь.

При этих словах Эйма снова почувствовала, как внутри разливается тепло. Она несколько раз перечитывала письмо Верховного, не в силах поверить, что все закончилось, и ей больше не нужно думать о расставании с мужем. Она даже не смела надеяться, что такое возможно! Конечно, жаль покидать родной дом, ведь она любила его. Любила эту неприветливую землю, горячее, совсем неласковое солнце, сухой ветер, и даже людей, живущих здесь. Но все это было неважным по сравнению с тем, что ее семья – самое дорогое, что у нее есть, – останется рядом.