– Да, они хотят жить в спокойствии, а бояться полагается только мне…

– А ты не бойся.

– Как, Найя? Как?! Если вы все такие смелые, что же сами тогда трясетесь в его присутствии?

– Верховный суров, – согласилась целительница. – Но ты-то пара ему.

– Ну и что, что пара, – вздохнула Алиен, отвернувшись. – Я никогда не смогу найти с ним общий язык.

– А ты разве пыталась?

Али уже открыла рот, чтобы ответить, но передумала и промолчала. Не хватало еще, чтобы и Найя перестала с ней разговаривать. И так уже от нее все отвернулись.

– Сходила бы ты к нему, – продолжила целительница. – Между парами связь сильная. Ему бы помогло.

На самом деле Алиен уже заглядывала в комнату, где находился Дорл. Ее одолевали странные чувства: с одной стороны, он все еще бездушный изверг, но с другой – он все же ее спас, не пожалев себя самого. Стоя перед входом в его спальню, она задавалась вопросом, зачем пришла сюда. Еще раз убедиться в своей ненависти к нему, или сказать спасибо? Одна створка отворилась, и из комнаты появился лекарь.

– Госпожа, – чуть склонил голову он, и ушел, оставив перед ней приоткрытую дверь.

Алиен заглянула внутрь, не решаясь переступить порог, хотя знала, что Дорл без сознания.

Он лежал на высокой кровати, лица не было видно, и Али разглядывала его черные волосы на белой подушке. Сердце учащенно билось. Подойти? Но пока она набиралась храбрости, он вдруг зашевелился, и Алиен отпрянула от дверей.

Больше она туда даже не подходила. Не важно, какое чувство в ней теперь преобладало – ненависть к нему, или благодарность. Потому что и то, и другое перекрывал страх.

– Сходи, Али, послушай совета, – вывела ее из мыслей Найя. – Никто тебе здесь не желает зла.

– Никто здесь не желает зла Дорлу, а не мне.

– Сейчас это одно и то же. Иди, порадуй его ко дню рождения. Он даже во сне почувствует твое присутствие.

Найя ушла, а Алиен все продолжала думать над ее словами. День Рождения Верховного – праздник в разгаре лета, к которому уже начали готовиться во всех шести кланах. Если Дорл не появится в этот день на людях, сразу станет понятно, что что-то не так, и тогда слухов уже не избежать. Ваару даже пришлось покинуть Денос и уйти со своими людьми на земли, где раньше заправлял Улан, без которого южная граница стала почти беззащитной. Угроза нападения Грагенора и так была сильна, как никогда, и с приближением праздника она обострялась еще больше. Вскоре и Грат выдвинулся на юг. Было похоже, что День Рождения Дорла станет днем начала войны.

Алиен, как и все, боялась этого. Но все же постоянно ловила себя на мысли, что вряд ли нападение Грагенора будет чем-то отличаться от нападения Дорла на ее родной клан. В ее поселке на севере правило трое альф – отец и два его взрослых сына. Она не задумывалась, хорошими они были людьми или нет, для нее это были просто трое сильных мужчин, которые возглавляли клан. Дорл убил всех троих, а бет и омег забрал на свои земли. Ей все только и твердили, что она должна принять свой новый дом, и нового альфу, потому что он замечательный, так почему бы им самим тогда точно так же не принять Грагенора? Может и он тоже не такой уж плохой?

Размышляя по дороге, Алиен не заметила, как ноги принесли ее к двери комнаты Дорла. Теперь, когда она вновь почувствовала запах горьких ягод, ей стало стыдно. Грагенор хотел ее убить, а Дорл спас, возможно ценой своей жизни… Но ведь и вина за это тоже на нем.

Окончательно запутавшись в своих эмоциях, Али толкнула дверь и, стараясь не медлить, чтобы не испугаться и не передумать, вошла. Внутри оказалось трое лекарей, сразу замолчавших при ее появлении. Самый старший из них чуть склонился и произнес скрипучим голосом:

– Госпожа, улучшений нет, и ухудшений тоже.

Не зная, что сказать, она кивнула. Лекари продолжали стоять истуканами, очевидно в ожидании каких-нибудь распоряжений, и Алиен почувствовала себя неуютно. Ей казалось, что на их лицах было написано презрение. Собрав всю свою волю в кулак, она все же подошла к кровати, глядя куда угодно, только не на лежащего на ней альфу. Но оттягивать момент, когда придется посмотреть на его лицо, нельзя бесконечно. Али подняла глаза.

Дорл выглядел спокойным, будто просто спал. Его грудь была туго перевязана, но мерно поднималась и опускалась при дыхании, длинные черные волосы разметались на подушке, закрытые глаза чуть подрагивали.

Повинуясь странному порыву, Алиен коснулась его руки. И в этот же момент его ладонь сжалась, схватив ее за запястье, как капкан. От испуга она дернулась, но он держал ее так крепко, что от его пальцев наверняка останутся синяки. Дыхание Дорла заметно участилось, но глаза он при этом не открыл. Так и не сумев освободиться, Али села рядом на кровать, не зная, что делать.

– Прикосновение пары всегда благотворно действует, – проскрипел все тот же лекарь.

– Он нас слышит? – спросила Алиен.

– Нет, не думаю. Но вас он совершенно точно чувствует.

Ее не очень обрадовало это известие. Хотелось, чтобы Дорл отпустил ее руку. Двое лекарей вышли из комнаты, а тот, что с ней разговаривал, отошел подальше и уселся в кресло. Наверное, кто-то постоянно находился рядом с Верховным на случай, если ему станет хуже.

Теперь, когда рядом не было бет, и Дорл не прожигал ее тяжелым взглядом, она внимательно разглядывала его лицо. Даже сейчас оно казалось ей угрюмым… Но если закрыть глаза и просто вдыхать его запах… По телу шла дрожь, низ живота наливался тяжестью. Так она просидела довольно долго – у нее уже онемела рука и заныла спина от того, что она не могла поменять положение. Хотя можно было бы лечь рядом…

Алиен даже замотала головой от такой мысли, будто надеялась вытрясти ее. Не стоит обманываться. Пусть он ее защитил, все равно она здесь пленница, его игрушка, и когда он придет в себя, то обязательно напомнит ей об этом.

Хватка Дорла немного ослабла, и Али сразу же высвободила свою руку и поднялась на ноги. Задремавший лекарь проснулся.

– Я пойду, – зачем-то сообщила она и быстро покинула комнату.

Этой ночью ей не спалось. На запястье алели его пальцы, и она инстинктивно дотрагивалась до этого места. А когда ей удавалось провалиться в неглубокое забытье, то перед глазами стояло его лицо и пахло горькими ягодами.

Утром голова раскалывалась и Алиен даже подумывала о том, чтобы вообще не вылезать из кровати. Талу и Глен, скорее всего, это только порадует.

Не успела Алиен подумать об этом, как дверь без стука открылась, и внутрь вошла Тала – впервые с момента их первого и последнего разговора в этом доме.

– Дорл пришел в себя.

– Как? Когда? – растерялась Алиен. У нее сбилось дыхание и вспотели ладони.

– Только что.

– И… что… что он сказал? Мне нужно идти к нему?