фоне остальных. В противном случае я буду сильно переживать за тебя из-за того, что начнут говорить люди. Пожалуйста, иди в школу. И не будем больше об этом.

С неохотой Магда сделала то, что велела ей мать. В перерывах между уроками она пряталась в раздевалке, потому что не хотела встречаться с Отто. Но днем в деревенском клубе Отто специально ждал ее.

– Я не видел тебя сегодня в школе, – с упреком заметил он. – Где ты была?

– Я была в школе, просто неважно себя чувствовала.

– Вчера мы не закончили наш разговор, – продолжил Отто, проигнорировав ее объяснение.

– О чем? – с нетерпением в голосе сказала Магда.

– Об Аугсбурге.

– А что тебя в нем интересует? – раздраженно спросила она. – Да, я иногда там бываю… хожу в собор.

Магда сама удивилась своей лжи.

– Я не знал, что тебя интересуют подобные вещи.

– Дело даже не в религии, мне просто нравится слушать органиста.

Магда вызывающе улыбнулась. Она была очень довольна собой.

– С чего бы это? – спросил Отто. – Ты ведь даже не умеешь играть на органе.

– Может, и не умею, но это не мешает мне восхищаться музыкантом. Он очень талантлив. Играет… такую волнующую немецкую музыку.

Довольная своим вымыслом, Магда побежала к девочкам из своей группы. Они стояли и что-то шумно обсуждали, делились сплетнями и хихикали.

– Где Эрика? – спросила Магда.

– Ты разве не слышала? – с видом заговорщицы прошептала высокая блондинка Бетте.

– О чем я должна была слышать? – не поняла Магда.

– Она уехала в специальный лагерь… чтобы заделать ребенка от офицера.

– Нет! – воскликнула Магда с искренним ужасом.

– Тот офицер СС из Мюнхена, – продолжала Бетте со смешком, – он все и организовал.

– Это отвратительно, – возмутилась Магда. – Она ведь моложе меня!

– Да, но у нее не было выбора, – сказала Бетте. – Знаешь, у нее это уже не в первый раз. Она занималась подобными вещами кое с кем из них, – кивнула она в сторону парней, собравшихся в другой части зала. – Несколько недель Эрика встречалась с Отто. Я не удивлюсь, если она уже беременна, а лагерь – просто удачное прикрытие, чтобы ее поступок выглядел патриотичным.

Магда посмотрела на Отто. Он ответил ей своей сухой подленькой улыбкой.

– Я ничего об этом не знала, – обратилась она к Бетте. – Бедняжка Эрика!

Позже, когда они уже выходили из клуба, надевая на ходу свои теплые пальто и меховые шапки, к ней подлетел Отто.

– Мне нужно идти, – с раздражением в голосе заявила Магда. – Мама ждет меня.

– Задержись ненадолго, – попросил Отто, просунув руку ей под пальто и обхватив за талию.

– Нет, Отто… я не могу.

– А я думаю, можешь, – сказал он и оттащил ее за угол здания, прижав к деревянным доскам, которыми были обиты стены клуба. Магда почувствовала, как холодок пробежал по спине, а ноги утонули в снегу.

– Вся эта история про Аугсбург и органиста… Это ведь ложь, да? – Отто обхватил ладонями ее лицо. Магда чувствовала его холодные, как лед, пальцы у себя на щеках. – Поцелуй меня, – попросил он, и пар из его рта растворился в вечерней темноте.

Магда слышала, как Бетте и остальные попрощались с ней, как весело застрекотали колеса их велосипедов на дороге. Фрейлейн Мюллер запирала дверь, что-то бормоча себе под нос. Затем Магда услышала, что она тоже забралась на свой велосипед и медленно поехала в сторону деревни. Они с Отто остались совсем одни в темноте и тишине, нарушаемой лишь уханьем совы в лесу неподалеку.

Отто прижался своими губами к ее губам. Магда пыталась сопротивляться, но он был сильнее и крепко сжимал ее лицо руками, продолжая засовывать свой язык поглубже ей в рот.

– Вот так, – сказал он, наконец отрываясь от нее. – Правда ведь неплохо?

Его руки скользнули вниз по ее спине. Она почувствовала, как они сжали ее зад и притянули поближе к себе. Что-то твердое уперлось ей в живот, и это незнакомое прежде ощущение привело Магду в ужас. Ее затошнило, но она выдавила из себя улыбку, пытаясь успокоить Отто и в то же время избавиться от воспоминаний о его мокром языке у себя во рту и на губах.

– Я старомодна, – отшутилась она, отталкивая от себя его руки и кутаясь в пальто, словно пытаясь таким образом защититься от него. – Мне нужно идти.

Она выскользнула из его объятий и стала надевать варежки, поправлять шапку и тихонько вытирать губы тыльной стороной ладони.

– Эрика так себя не вела… – Лицо Отто, освещенное только светом луны, было красным от ярости.

– Верно, – сказала Магда, отходя от него, – и посмотри, что с ней случилось.

Она тут же пожалела о своих словах. Отто пристально посмотрел на нее и прищурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Эрика уехала в специальный лагерь. Как я слышала, чтобы… ей там сделали ребенка.

Его лицо расслабилось, он улыбнулся:

– А, ты об этом. Да она просто маленькая распутница.

– Почему ты так говоришь? – Как ни странно, Магде стало обидно за Эрику.

– Все мальчишки об этом знают. – Отто рассмеялся, словно в свое оправдание.

– А я не такая! – дерзко заявила Магда. – И если я тебе нравлюсь, ты должен принимать это во внимание и уважать меня.

– Ты мне нравишься, – неожиданно Отто заговорил как ребенок, который пытается задобрить взрослого. – И я уважаю тебя. Я… я тебя люблю, Магда.

Странно было слышать от него эти слова. Магда всегда считала, что он был неспособен на какие-либо чувства.

– А ты? – спросил он с волнением, как и все влюбленные.

– Мы так давно друг друга знаем, – проговорила Магда, почувствовав, что расстановка сил между ними изменилась. Теперь Отто был охвачен тревогой, а она имела над ним власть. Магда выдержала паузу, а затем сказала: – Конечно, ты мне нравишься.

– Правда? – В его голосе звучала надежда, и вместе с тем он казался таким жалким.

– Я лучше пойду, – сказала она, используя момент. – Но мы увидимся на следующей неделе.

Магда подошла к Отто, быстро поцеловала его в щеку, а затем завернула за угол здания, где был припаркован ее велосипед. Уезжая, она обернулась: Отто стоял посреди дороги и не сводил с нее глаз.

На следующий день, рано утром, Магда выехала в Мюнхен. Над городом угрожающе нависали темно-серые облака, и казалось, что в любой момент может начаться сильный снегопад. У Магды замерзли руки, пока она сжимала металлический руль велосипеда по дороге от вокзала на Мариенплац. Оказавшись на древней площади, она пришла в ужас, увидев, что на стенах Старой ратуши краской написаны лозунги: «Гитлер повинен в массовых убийствах!»