– За-закрывай! – поторопил Пух.

– Спасибо, что сказал, а то я не знал, – буркнул я, закрывая дверцу.

Как раз в тот момент, когда завизжали тормоза. Наташа остановила машину.

– Что такое? – недоуменно спросил я.

Девушка вместо ответа показала в ту сторону, куда мы ехали.

Поперек дороги тянулся длинный ряд красных точек. Твари выстроились, перекрыв единственный путь в Припять.

– С-сзади та-та же фи-фигня! – констатировал Пух.

– Что будем делать? – спросила Наташа.

Тут я вспомнил, что сделал отец перед тем, как умер, – засвистел, чем здорово распугал тварей!

А что у нас свист?! Резкий звук на высоких частотах – всего-то!

Нужная мысль созрела мгновенно.

– Слушай, – сказал я Пуху. – Глянь, где-то на приборной доске должна включаться сирена.

– Раз уж помирать, то с музыкой? – грустно улыбнулась Наташа.

– Я вообще-то еще пожить планирую!

– Тут есть какие-то клавиши, – ответил Пух.

– Дави!

– Какие?

– Да все подряд, пока не найдешь.

Пух начал клацать по клавишам – брызнул ближний свет.

Дальний.

Снова ближний.

Заработали дворники.

И тут как завоет. Душераздирающе, на полную мощь – все, как надо!

По туману поползли сине-красные полосы – от мигалки.

– А теперь – жми! – кивнул я Наташе.

– Как скажешь, – улыбнулась она, возвращая машину на середину дороги.

Красные точки приближались.

Пятьдесят метров.

Тридцать.

Двадцать.

– Они не у-уходят! – затараторил Пух. – Не-не работает!

Десять метров. Уже стало видно самих тварей – мерзких и голодных. Монстры зарычали, чувствуя скорую добычу.

– Да! – не смог я сдержать эмоции.

Шеренга тварей распалась – они бросились от машины врассыпную. Красные точки заметались в тумане. Запахло мертвечиной.

Наташа вдавила в пол педаль газа.

Машина заревела и выскочила на мост, устремившись к Припяти.

– Мост смерти, – непроизвольно выдохнул я.

– Что? – спросила девушка.

– Мост смерти, говорю. Железнодорожный мост. Сюда вышли жители Припяти, чтобы понаблюдать за заревом от аварии на ЧАЭС. Они тогда еще не знали, что прямо под ними прошло облако радионуклидов – все потом умерли.

– С-с виду обы-бычный мо-мост, – сказал Пух.

– А что, на нем трупы должны висеть?! Лучше глянь, где там твари?

Пух глянул в зеркало заднего вида:

– Не знаю почему, но тормознули перед мостом. Испугались!

– Если так, то не нас…

Припять, улица Ленина,

26–27 апреля 1986 года

Губа отсидел ногу, а еще его начало клонить ко сну, и он отрубился на сутки.

Проснулся – и ничего вокруг не изменилось: опять утро, мертвая жена и неизвестно где загулявший сын.

«И где только этот мелкий засранец шатается?»

Кишки, казалось, слиплись. Противное чувство, от которого процесс ожидания становился невыносимым.

Бандит налил стопарь, сразу же выпил, довольно крякнул. Звук вышел таким противным, будто лягушка на болоте попыталась кашлянуть.

А еще по ногам потекло что-то теплое.

Губа заметил, что из-под кофты на штаны пролилась жидкость. Темно-бурые подтеки. Будто кровь, но с характерным запахом алкоголя.

– Это как? – удивился мужчина и задрал кофту.

То, что увидел, ему не понравилось.

Черный Монолит по-прежнему внутри Губы. Боле того – камень стал переливаться еще ярче, чем раньше. Словно он все больше разгорается, соприкасаясь с человеческими внутренностями…

«…спариваясь с гнилой душонкой», – мелькнул в голове чей-то голос.

И пропал.

«Откуда он взялся? Снова камень разговаривает?» – подумал Губа.

С правого бока рана выглядела хуже. Из нее торчало ребро – даже не белая кость, а почти коричневая. На ней – лохмотья кожи. Черно-коричневой кожи.

Бандит мало что соображал в анатомии, но даже он понял, что какая-то дрянь проела кожу и, видимо, внутренности, потому что выпитая водка протекла на штаны. Но при этом – никакой боли! Абсолютно!

«Это все Черный Монолит. Он блокирует боль!» – догадался Губа.

«Ты п-прав, но нужна пищ-щ-ща», – снова раздался голос в голове.

– Кто здесь? – спросил Губа.

Никто не ответил.

Взгляд бандита наткнулся на мертвую жену. Там смотрела прямо в глаза, будто издевалась.

– Что, с-сука, нравится, да? Этого ты мне хотела? – зашипел Губа. – Чтоб ты…

А потом понял, что угроза, «чтоб ты сдохла», уже не имела значения – Люська и так уже отбросила коньки. Да и черт с ней!

Губин кашлянул – и здоровенный кровавый сгусток, похожий на мертвый человеческий эмбрион, вывалился на стол.

– Ч-черт! – прошептал бандит, отпихнув кошмарный сгусток в сторону.

В дверях появился кот Марс, решив, видимо, что хозяева сообразили пожрать. Но стоило Губе повернуть лицо в его сторону, как кот зашипел и поспешил ретироваться обратно в темноту спальни.

– Что, выгляжу неважнецки? – прошептал Губа и пополз в ванную. Надо хоть умыться, что ли. Хотя подсознательно бандит понимал, что никакая помывка уже не поможет. Он разлагался изнутри. Черный Монолит давал силы, но все имело свою цену.

За все в жизни надо платить – Губа это знал, поэтому морально был готов к тому, что отражение в зеркале будет кардинально отличаться от того, что он видел ранее.

Но ТАКОГО ужаса он не ожидал. Губа отшатнулся, увидев в зеркале не человека, а демона. Болотную тварь, которая почти разложилась, но в то же время продолжала существовать.

Глянул второй раз, уже внимательнее.

«Но ты же всегда хотел, чтобы тебя боялись, разве нет?! А в таком виде точно будут бояться – факт!» – подумал Губа.

На третий раз он не просто заглянул в зеркало, но смог даже улыбнуться своему отражению. Правда, улыбка больше напоминала посмертную маску мумии.

Губа выпучил глаза – и захохотал. Легкие откликнулись на смех шумным присвистом, словно древний паровоз собирался дать ходу от платформы.

– Да-а, папочка ждет! – прошипел-просипел Губа, наконец принявший свой настоящий облик. В этот момент в дверях провернулся замок. – О-о, а вот и он – наследничек явился!