Сзади подошла Сьелль. Она стояла рядом и наблюдала, как в восьмиместный винтокрыл погрузили еще пятерых Псаймонов.

– Такое впечатление, что они ходят не сами, – заметила она, покосившись на меня.

– Вот и я о том же, – кивнула я. Винтокрыл снялся с места. – Пойдем-ка посмотрим: они все такие, как эти, или нет.

Мы застали погрузку Псаймонов на еще три винтокрыла. Некоторые Псаймоны передвигались самостоятельно, но таких было совсем мало. Все говорит в пользу версии Джоша.

И, вероятно, Кент сочтет наши наблюдения весьма интересными.

– Кто-нибудь из вас заметил камеры, которые не наши? – спросил Кент.

Элита и наши напарники из дневной смены собрались в оружейне и смотрели новостной эфир. Увиденное, похоже, никого не радовало. Задавая свой вопрос, Кент пристально посмотрел на меня, и я помотала головой.

– Нет, не наших я не заметила. Правда, я не очень-то на камеры и смотрела, – призналась я. – Потому что… ну, дел было много.

Кент фыркнул, как бы говоря «А то я не знаю!», и мы все снова повернулись к видэкрану.

В новостях безостановочно превозносили Псаймонов. Будь я цивом, я бы, наверное, решила, что ведущие выпуска посходили с ума. Раньше-то псайкорпус к репортерам и близко не подходил и на видэкраны не лез.

Мы смотрели этот выпуск уже второй раз. Сначала его прокрутили, пока мы были в столовой. Сперва никто и внимания на новости не обратил: это же то самое нападение, которое мы только что отразили вместе с Псаймонами – чего мы там не видели? Но потом… все пошло шиворот-навыворот, и кто-то из наших, ткнув пальцем в сторону экрана, громко воскликнул:

– Ого!

Мы все развернулись. И в столовой воцарилась гробовая тишина.

Потому что если не вглядываться, то казалось, будто пришлецов под орех разделал псайкорпус – без нашей помощи. Охотников тоже показывали, но не магические приемы, а стрельбу. Например, как мы косим пришлецов автоматными очередями. Комментатор взахлеб поведал, как Псаймоны мастерски натравили пришлецов друг на друга. И далее шло интервью с… догадайтесь с трех раз! Ну, разумеется, с Абигайл Дрейф.

Незнакомый мне репортер так и стелился перед главой псайкорпуса. Дрейф выглядела довольной и умиротворенной, как сытая кошка. Кто-то, видно, из кожи вон вылез, начищая ей перышки перед съемкой, поэтому сейчас она меньше походила на хорька.

«Старший Псаймон…» – начал репортер.

«Можно просто Псаймон Дрейф, Перри», – ответила она медоточивым голосом.

«Хорошо, Псаймон Дрейф. – Перри расплылся в идиотской улыбке. – Тот эфир, где Псаймоны запечатлены в действии, – это настоящая сенсация! Почему же вы так долго скрывали столь выдающиеся достижения псайкорпуса?»

«Видите ли, Перри, это политика псайкорпуса: мы не выступаем с громкими заявлениями, пока не докажем и не проверим на практике эффективность наших достижений, – ответила Дрейф. – Какой смысл обещать цивам надежную защиту, если эта надежная защита окажется пустым звуком?»

– Это она про нас, – прорычал Гвоздь. – Прямо обвинять не хочет, потому что мы враз докажем, что она врет. Но она про нас, точно говорю.

– Может, не про нас, а про техников, – с сомнением в голосе возразила Мей. – Ходят слухи, что Барьеры ненадежны.

– Если бы она имела в виду это, то так бы и сказала, – ответил Кент, переступая с ноги на ногу. – Она попусту болтать не станет.

«Как долго вы работали над вашим проектом?» – Репортер приготовился преданно ловить каждое слово Дрейф.

«Несколько лет, Перри. В конце концов, псай – это вам не магия. Псайспособности строго научны, измеримы и заслуживают всецелого доверия. Вы всегда знаете, на что можете рассчитывать и каков потенциал каждого конкретного Псаймона. И в вопросе усиления псайспособностей мы практиковали сугубо научный подход. – Дрейф улыбнулась в камеру. – Нашей величайшей ошибкой в Первой Битве за Барьер, конечно же, было отсутствие доспехов. Без доспеха Псаймон, сосредоточивший всю силу своего разума на подчинении десятка или более чудовищ, весьма и весьма уязвим. Мы же осуществили боевое развертывание, не снабдив наших бойцов доспехами. И вследствие этого потеряли многих ценных Псаймонов».

– Скорее всего, это так и есть, – задумчиво прокомментировал Кент. – Но чего-то она недоговаривает. Мне сообщили, что начинка доспехов – это система жизнеобеспечения. Псаймоны у Барьера умирали от остановки сердца. Система, встроенная в доспехи, будто бы этому препятствует.

Насчет «чего-то недоговаривает» – это как пить дать. Я-то хорошо помню тех мертвых Псаймонов из водостока – им было лет по двадцать пять, ну по тридцать с небольшим. А выглядели они как восьмидесятилетние старики и старухи. Ладно, пускай они умерли от остановки сердца – но что их так состарило?

«Но, вне всяких сомнений, – продолжила Дрейф, глядя в камеру честными глазами, – каждый Псаймон считает своим священным долгом трудиться на благо города и горожан. Это большая честь – пожертвовать собой и пасть в бою, защищая Пик-Цивитас».

– Ты-то сама вроде собой не жертвовала, – проворчал Марк.

– Бе-е-е, – прогнусавил кто-то, словно его тошнило.

«Однако теперь, имея в своем распоряжении доспехи, мы готовы принять на себя задачу по выстраиванию первого оборонительного рубежа для Пика. Вы видели, на что мы способны. – Дрейф улыбнулась, и репортер угодливо закивал. – Теперь ни одному цивису не придется беспокоиться о прочности Барьеров. Через нашу оборону к Барьерам никто не прорвется. И более того, – великодушным тоном прибавила она, – благодаря нам Охотники получат возможность заниматься удаленными от города территориями, где смогут чинить куда меньшие разрушения».

– Кто это чинит разрушения?! – задохнулась Сьелль, побагровев от гнева. Багровое лицо и розовые волосы – просто бомба! – Да когда это мы… да мы… Ой!

Кент выключил видэкран. И правильно сделал, потому что иначе в самодовольную рожу Дрейф непременно швырнули бы чем-нибудь. Например, Сьелль бы могла запросто.

– Это мастерское выступление, – произнес Кент без тени иронии. – Она не сказала ничего, на что можно было бы всерьез возразить. Сьелль ты же не можешь отрицать, что Элита причиняет ущерб городам за Барьерами. Ущерб неумышленный, это понятно, случайный, побочный – но факт остается фактом. И, ручаюсь, у нее и эфир припасен. Она все время намекает на что-то нехорошее про Охотников, но прямо нас не называет. А значит, нам и спорить с ней не о чем. – Кент покачал головой. – Блестящий текст и блестящее исполнение. Явно подано как прелюдия нашего заката.

Я тоже думала о чем-то в этом роде. И наверняка не я одна. Но Кент проговорил это вслух, и повисла такая хрустальная тишина, что казалось: ударь молотком – и посыплются осколки.

– Нам тоже надо выступить в новостях! – выдала Сьелль среди всеобщего молчания.