– Капитан Вышеострожский, гвардейский гренадерский полк.

А вот должность свою он «скромно» не указал, хотя и так понятно было – субалтерн одной из рот, сам ротный командир здесь вряд ли появился бы. Зато гвардеец стал намного любезнее и указал нужное направление.

– Вам нужно вернуться шагов на семьсот назад и повернуть налево. Там были артиллерийские позиции и что-то вроде их штаба, думаю, и нужный вам капитан тоже где-то там.

– А почему костры не горят? – высказал свое удивление Алекс. – Мы едва мимо не проскочили!

– Так ведь запрещено костры жечь, – пояснил гвардеец, – не хочет наше начальство османийцев раньше времени пугать. Весьма предусмотрительно с его стороны, только очень холодно.

– Ничего, – успокоил его капитан Магу, – завтра здесь всем будет жарко.

– Надеюсь, что мы завтра только согреемся, а не сгорим, – попытался сострить Вышеострожский, но не слишком удачно.

– А капитан Червонозерский тоже здесь? – осведомился Алекс. – Товарищ мой по первому пехотному училищу.

– Здесь, где же ему еще быть! Милости прошу к нашему биваку.

– Премного благодарен за приглашение, но сегодня не получится. Надо еще роту разместить и о прибытии доложить. А вот завтра непременно буду.

С гвардейцем они распрощались почти приятелями. Капитан Магу развернул роту и повел ее обратно к артиллерийским позициям. Капитан Осигов отыскался довольно быстро. В большой палатке при свете двух керосиновых ламп, пробивавшемся сквозь клубы табачного дыма, полтора десятка артиллерийских офицеров пытались о чем-то договориться друг с другом. Временами доходило до ругани.

– Давайте выйдем наружу, – предложил артиллерист.

Снаружи было ветрено и холодно, зато можно было говорить, никого не перекрикивая.

– Что здесь у вас творится?

– Сумасшедший дом. Пытаемся согласовать план завтрашних действий. Снарядов у нас маловато, поэтому сначала будет работать осадная артиллерия, под ее прикрытием вперед выдвинется полевая, а когда огонь противника будет подавлен, вперед пойдет пехота.

– И гвардия? – уточнил Алекс.

– Да, с левого фланга. С правого пойдет тридцать седьмой пехотный полк.

– А как же планировавшееся артиллерийское наступление?

– У нас просто нет столько снарядов, хотя пушек сюда свезли много, поэтому приняли решение совместить артиллерийское наступление с традиционным штурмом. На артподготовку отведено всего полтора часа.

– Понятно, – кивнул капитан Магу. – И какова будет задача моей роты?

– Прикрыть полевые гаубицы, когда они выдвинутся вперед. Из тех полков, которые пойдут на штурм, было решено роты не выдергивать, поэтому для выполнения этой задачи привлекли роту из вашего полка.

Все ясно, выделенные для штурма полки только прибыли в действующую армию, и чтобы не деморализовать их потерями, на прикрытие артиллерии бросили роту из полка, которому к потерям не привыкать. Тем временем Осигов продолжил инструктировать капитана Магу.

– Завтра с рассветом я пришлю к вам посыльного с указанием позиций, каковые вам следует занять. Сигнал к выдвижению – ракета черного дыма.

– Слушаюсь, господин капитан!

Алекс попытался щелкнуть каблуками, вышло неудачно.

– Да бросьте вы во фрунт играть, господин капитан. Я ведь тут начальство временное. А после этого дела батарею обещали.

– Вы же академию закончили?!

– Для следующего звания трех месяцев командного ценза не хватает, – пояснил свое будущее понижение в должности артиллерист.

– Вряд ли эта кампания закончится через три месяца, – предположил Алекс, – по весне обмоете новые погоны.

На этом офицеры попрощались и разошлись.

За час до рассвета началось шевеление массы собравшихся в округе войск, время от времени из темноты доносилось лошадиное ржание. Вместе со всеми поднялась промерзшая за ночь пятая рота. Но поднялись не все, у двух рядовых обнаружился жар, потери начались еще до того, как был сделан первый выстрел. С трудом удалось пристроить заболевших в госпитальную палатку тридцать седьмого полка, где вовсю готовились к приему раненых.

За этими хлопотами капитан Магу позавтракать не успел, а потому пребывал в не самом лучшем расположении духа, когда его отыскал посыльный от капитана Осигова. Получив от него пакет из серой казенной бумаги, офицер отпустил рядового.

– Свободен!

В пакете оказалась выкопировка карты с указанием позиций, которые следовало занять роте по сигналу ракеты. На бумаге все выглядело красиво, а оценить позицию на местности не позволяла еще недостаточная видимость.

Между тем освещенность понемногу улучшалась, по мере того, как солнечный диск все выше поднимался над вершинами гор. И как только можно стало рассмотреть османийские позиции возле Лочева, загрохотала осадная артиллерия руоссийцев. Стараясь не обращать внимания на грохот орудийных выстрелов, Алекс торопливо достал из футляра бинокль и, вооружившись оптикой, продолжил рассматривать результаты обстрела.

Тяжелые бомбы вздымали высокие фонтаны земли, окрашенные огнем и белым дымом. Капитан Магу представил, что немалую часть фонтанов составляют острые осколки чугуна и камни, примерил ситуацию на себя и невольно поежился. Под такой обстрел лучше не попадать!

Алекс опустил бинокль и принялся наблюдать за работой руоссийских артиллеристов, благо тыл одной из осадных батарей располагался всего в паре сотен шагов от того места, где ожидала сигнала к выступлению рота капитана Магу. От артиллеристов уже валил пар. Одни подтаскивали к орудиям тяжеленные снаряды, другие, выполняя малопонятные офицеру команды, банили казенники, заталкивали в ствол тупорылые чугунные бомбы и заряды пороха. После этого замок закрывался, фейерверкер вставлял запал, цеплял шнур и, дождавшись команды батарейного командира, дергал за него.

Из задранных к небу стволов изрыгались снопы огня и клубы дыма, по ушам бил грохот батарейного залпа. После выстрела высоченные осадные пушки откатывались назад на своих огромных железных колесах, но преодолев всего с десяток шагов, бессильно замирали. Артиллеристы тут же облепляли их со всех сторон и, натужившись, возвращали эту тяжесть обратно, после чего затвор открывался, и все повторялось заново. В это время шагах в пятистах от батареи взорвалась османийская бомба немалого калибра, следом еще одна. Пришедший в себя противник попробовал ответить, но его устаревшая артиллерия не имела нужной дальности стрельбы.

Капитан вновь взялся за бинокль и принялся отыскивать взглядом ожившую батарею. Это оказалось совсем нелегким делом, мешали взрывы руоссийских снарядов и пороховой дым. Батарея оказалась хорошо замаскированной, но ее выдал дым, поднимавшийся там, где никаких османийских позиций, казалось бы, не было, и куда руоссийские орудия не стреляли. Обнаруженную батарею быстро закидали бомбами осадных орудий и минут через десять после первого выстрела она умолкла.