Предложенный им ресторан был полностью уничтожен пожаром еще несколько недель назад, судя по состоянию досок.

– Уверена, что адрес правильный? – спросила Лори.

Шерил рассмеялась.

– Я же говорю, это очередная его шутка.

– Ну, мы посмеялись, – сказала Лори. – А есть когда будем?

– Он наверняка за нами следит, – сказала Шерил; ее смешливость стала несколько натужной.

Лори огляделась в поисках какого-нибудь наблюдателя. Хотя на улицах такого городка бояться нечего, даже в субботу вечером, район с трудом можно было назвать гостеприимным. Все остальные заведения в квартале закрылись – некоторые навсегда, – а тротуары в обоих направлениях обезлюдели. Не то место, где хочется задерживаться.

– Я его не вижу.

– Как и я.

– И что теперь делать? – спросила Лори, изо всех сил не пропуская в голос раздражение. Если так себе представляет развлечение Кавалер Кертис, то вкусы Шерил весьма сомнительны; но кто она такая, чтобы судить, – та, кто в свое время любила и потеряла психопата?

– Он должен быть где-то рядом, – с надеждой сказала Шерил. – Кертис? – позвала она, толкая обожженную дверь настежь.

– Может, лучше подождать его здесь, Шерил?

– Он наверняка внутри.

– Там может быть опасно.

Призыв остался неуслышанным.

– Шерил.

– Я здесь. Все в порядке, – она уже погрузилась в потемки зала. Запах горелого дерева и ткани обжег Лори ноздри.

– Кертис? – услышала она оклик Шерил.

Мимо проехала машина с неотлаженным двигателем. В окно высунулся пассажир – молодой парень с ранними залысинами.

– Вам помочь?

– Нет, спасибо, – крикнула в ответ Лори, не зная, то ли это вежливость, присущая маленьким городкам, то ли попытка подцепить даму. Скорее всего, последнее, решила она, когда машина набрала скорость и исчезла; люди везде одинаковые. Настроение, которое поднималось стремительными темпами с самого возвращения в общество Шерил, теперь быстро падало. Ей не нравилось находиться на пустой улице, когда день был на исходе. Ночь, всегда многообещающее время, уже принадлежала Народу, перенявшему ее название. И почему нет? Вся тьма, в конце концов, одна. В сердце ли, на небесах ли – одна. Прямо сейчас, в Мидиане, они выползают из дверей мавзолеев, зная, что звездный свет им не страшен. Она содрогнулась от одной мысли.

Дальше по улице раздался рев автомобильного мотора, потом визг тормозов. Добрые самаритяне закладывали второй круг?

– Шерил? – позвала она. – Ты где?

Шутка – если это шутка, а не ошибка Шерил, – давно перестала быть смешной, если вообще была. Лори хотелось вернуться в машину и уехать – если потребуется, то обратно в отель.

– Шерил? Ты там?

Изнутри раздался смех; заливистый смех Шерил. Теперь, заподозрив свою подругу в пособничестве этому фиаско, Лори переступила порог в поисках шутников.

Снова раздался смех, затем оборвался, когда Шерил сказала: «Кертис», – с притворным возмущением, скатившимся в очередной придурковатый смех. Значит, великий любовник действительно здесь. Лори уже подумывала вернуться на улицу, сесть в машину и оставить их наедине со своими идиотскими играми. Но мысль об одиноком вечере в номере под звуки очередного веселья у соседей подстегнула ее пройти через полосу препятствий из сгоревшей мебели.

Если бы не светлый кафель на полу, отражающий уличный свет на решетку потолочных балок, она бы не рискнула зайти далеко. Но впереди смутно различалась арка, из которой доплыл смех Шерил. Она направилась туда. Все звуки стихли. Они следили за каждым ее нерешительным шагом. Лори чувствовала взгляды.

– Бросьте, ребята, – сказала она. – Хватит шутить. Я хочу есть.

Ответа не было. Позади, на улице, раздался крик самаритян. Отступать уже неразумно. Она вошла под арку.

Первой мыслью было: он соврал только наполовину – это действительно ресторан. Поиски завели ее на кухню, где наверняка и начался пожар. Тоже облицованную белым кафелем, чья поверхность закоптилась, но еще оставалась яркой, придавая помещению – довольно большому, – странное свечение. Лори встала в дверях и оглядела кухню. В центре стояла самая большая плита, над ней все еще висели блестящие столовые приборы, ограничивая поле зрения. Шутники наверняка спрятались по ту сторону; другого убежища помещение предложить не могло.

Вопреки беспокойству сейчас она ощутила отголоски полузабытых игр в прятки. Самая первая игра – потому что самая простая. Как же она обожала, когда на нее наводил ужас отец; догонял и ловил. Если б только в укрытии был он, неожиданно для себя подумала она, поджидал с объятьями. Но его самого уже давно догнал рак – и поймал за горло.

– Шерил? – сказала она. – Я сдаюсь. Где вы?

Еще не договорив, она уже нашла одного из участников – и игры кончились.

Шерил не пряталась – если только от жизни. Она присела у печи, окружавшая ее чернота казалась слишком мокрой для тени, голова откинута, лицо – растерзано.

– Господи боже.

Позади Лори – звук. Кто-то идет искать. Прятаться уже поздно. Ее поймают. И не любящие руки; не отец, разыгрывающий чудовище. А само чудовище.

Она обернулась, чтобы взглянуть ему в лицо перед своей поимкой, но на нее бежала тряпичная кукла: молния вместо рта, пуговицы вместо глаз, пришитые на белую простыню, так затянутую на лице чудовища, что слюна пропитала ткань у рта темным овалом. От нее скрыли лицо – но не зубы. Их он воздел над головой – поблескивающие ножи, с лезвиями тонкими, как стебельки травы, пикирующие, чтобы выколоть ей глаза. Она отскочила из их досягаемости, но он нагнал вмиг, а рот за молнией звал ее по имени.

– Лучше покончим с этим, Лори.

Клинки снова приближались к ней, но она была быстрее. Маска не очень-то торопился; он надвигался размеренным шагом, с непристойной самоуверенностью.

– Шерил все поняла правильно, – сказал он. – Просто стояла и не мешала.

– Объебешься.

– Может быть, позже.

Он провел одним клинком по ряду висящих кастрюль, высекая визг и искры.

– Позже, когда ты немного остынешь.

Он рассмеялся, раззявив раскрытую молнию.

– Жду не дождусь.

Она не перебивала – соображала в это время, какие перед ней открыты пути отступления. Плохие новости. Пожарная дверь завалена обгоревшей древесиной; единственным выходом оставалась арка, где она вошла, и там стоял Маска – точил друг о друга свои зубы.

Он снова двинулся на нее. В этот раз никаких острот; время разговоров прошло. Пока он приближался, она вспомнила Мидиан. Неужели она пережила его ужасы, чтобы ее зарезал какой-то псих-одиночка?

Пошел он!