Похоже было, что она говорит искренне. Выражение лица Бутча ее слов не подтверждало, с другой стороны, Рики ему никогда не нравился – даже до того, как его застали с Мартином.

– Мама, я еще не излечился, – как автомат повторил он. – Но я в надежных руках.

– В этом я не сомневаюсь, – ответила она, наморщив лоб. Ее лицо искривилось. Казалось, она мучительно что-то вспоминает. – Но если ты не настолько в этом уверен…

– Я уверен.

– Он уверен, – твердо произнес главврач и встал из-за стола. – А теперь, мистер и миссис Килпатрик, прошу нас извинить. Рику необходим отдых. Видите ли, у него очень напряженный график лечения, но результаты говорят сами за себя.

Они больше не пристегивали Рики к кровати в его комнате. А он и не замечал красноты на запястьях, пока ему не представилась возможность себя осмотреть. Разумеется, мама не могла увидеть следы наручников, потому что рубашка с длинными рукавами скрывала свидетельство «результатов лечения», которые, судя по всему, очень обрадовали ее и отчима.

Он смотрел в окно, пока главврач вешал замок на ставень, закрывавший окно в соседнюю комнату. Рики не возражал. Он все равно не собирался туда больше заглядывать. Почему-то ему было легче думать, что, кроме него, главврач больше никем не занимается, и постепенно он начинал в это верить. Он был от всех изолирован и одинок в мире двух людей. Двух мужчин.

Двух чудовищ.

Сквозь решетку на окне в сад Рики наблюдал за отъезжающей от подъезда маминой машиной. Он провожал ее взглядом, пока она ехала по улице и поднималась на холм. И даже когда она скрылась из виду, он еще долго представлял себе, что видит ее. Он крепко сжимал пальцами прутья, впитывая в себя их холод. Он утратил свой единственный шанс на спасение и сам стал соучастником этой потери.

– Мне кажется, ты заслуживаешь поощрения за то, как хорошо сегодня себя вел, – сказал главврач, стоя у проема в стене.

Рики обернулся и, сжав кулаки, уставился на него.

– Не смотри на меня так. Я знаю, что методы экстремальные, но разве ты не видишь свой прогресс? Он просто поразителен. Ты сосредоточен, спокоен, больше нет боли и растерянности. И это сделал для тебя я. Никакой лоботомии. Никакого электричества.

– Да.

– Теперь насчет поощрения, – усмехнувшись, добавил главврач. Он походил по комнате, задумчиво постукивая по подбородку костяшками пальцев. – Как ты смотришь на то, чтобы что-нибудь почитать, а? Как насчет интересной книжки? Это помогало бы тебе скоротать время, пока я занимаюсь другими пациентами.

– Толкиен, – не раздумывая, ответил Рики. – «Властелин колец».

Он даже не мог вспомнить, почему хочет именно эту книгу или откуда знает ее название. Это, видимо, было скрыто где-то в глубинах его мозга и выскочило из-за стены, возведенной Кроуфордом в его мыслях. Возможно, его сознание не было стерто подчистую. Возможно, оно всего лишь уснуло.

Главврача, похоже, это нисколько не удивило, и он коротко кивнул:

– Думаю, это можно устроить. Да, Рики, я могу это для тебя сделать. В конце концов, ты так много сделал для меня.

* * *

Рики не стал начинать чтение с первой страницы. Он понимал, что обязательно это сделает, но пока его интересовало только то, что он мог припомнить. Такого было мало, но, бегло просматривая содержание, он ощущал уверенность в том, что найдет то, что ищет. И он нашел. Кто-то когда-то ему об этом сказал.

Очистка графства.

Он узнал эти слова. Все остальное, что он прочел, означало гораздо меньше, чем тот факт, что он знал: они каким-то образом связаны с воспоминанием, скрывающимся в запертом сейфе его личности. Если бы только ему удалось превратить их из смутной подсказки в зацепку. Рики читал и перечитывал последние страницы романа, жадно высматривая такие зацепки. Ужас постепенно сменялся чувством облегчения. Утрата превращалась в победу. Но этого ему было мало.

Вытянувшись на кровати, он вернулся к самому началу трилогии и приступил к чтению – от выходных данных до первой главы и далее. Зацепки. Ему были нужны зацепки. По какой-то неведомой причине ему пришла на ум именно эта книга, и он хотел знать почему. Закончив четвертую главу, он перешел к пятой и остановился, глядя на каталожную карточку, скользнувшую вниз по странице к нему на подушку.

Странно. Возможно, кто-то забыл в книге закладку? Он завернул уголок страницы, чтобы отметить место, где закончил читать, и перевернул карточку. На обороте была записка, хотя прочесть этот торопливый неровный почерк было почти невозможно. Рики поднес карточку к глазам и прищурился, собирая кривые буквы в осмысленный текст:

Под оболочкой. Не забывай, мы тебя не забыли…

Под оболочкой? Под какой оболочкой? Что касается последнего указания… Рики невесело рассмеялся. К сожалению для отправителя записки, в последнее время он только и делал, что забывал. Оболочка… Возможно, это ошибка и подразумевается что-то совершенно иное. Проверить не помешает. Он схватил подушку и провел под ней рукой. Ничего. В наволочке не обнаружилось ничего необычного. Он соскользнул с постели и заглянул под матрас, но и тут не было ничего, представляющего интерес.

Рики тяжело опустился на кровать. Больше вариантов у него не осталось. Он снова перевел взгляд на книгу и на записку и закатил глаза. «Вот идиот!» Оболочка. Суперобложка книги. Он снял с романа плотную бумажную обложку. К ней пластырем была прикреплена карточка размером с загадочную записку.

Это была карта пациента. Жгучая боль пронзила его голову, едва не расколов мозг надвое. Он застонал, прижав ладонь ко лбу, пытаясь облегчить мучительное давление. Перед глазами заплясали точки, постепенно удлиняясь и сливаясь в толстые полосы. Возможно, так и должно ощущаться возвращение памяти? Возможно, через это необходимо пройти, чтобы высвободиться из мертвой хватки главврача?

Рики моргнул, превозмогая боль, но россыпь крошечных белых точек не исчезла. Он широко открыл рот, как будто собираясь зевнуть, и это принесло некоторое облегчение. Он принялся двигать челюстью, пытаясь не обращать внимания на боль, огромным молотом сотрясающую его голову.

Десмонд, Пирс Эндр.

Поступил самостоятельно.

Бессонница, диссоциативное расстройство личности, возбужденное состояние, суицидальная идеация.

Умер, 1967

Рики перечитал карточку раз десять, если не больше, и всякий раз боль вспыхивала с новой силой. Затем он перевернул карточку и обнаружил сумятицу из слов, нацарапанных почерком, с каждой отчаянной строчкой становившимся все более неразборчивым.

Близко. Так близко! Ближе, чем кто бы то ни был. Тем не менее неудача. Очередная неудача. Но я должен попытаться еще раз – возможно, решение кроется в кровном родстве. Некоторые пациенты восприимчивы к этой терапии лучше других, теперь я это отчетливо понимаю, и единственной закономерностью, которую я до сих пор не исследовал, заключается родство. Со следующим пациентом я добьюсь успеха, в следующего я вложу свое наследие. Я достигну этого посредством кровного родства.