Наклонившись вправо, он подхватил с пола кожаный докторский чемоданчик, водрузил его себе на колени, щелкнул замками и пошарил внутри. У Рики на глазах он извлек из чемоданчика скальпель и положил на кровать рядом с его рукой.

Рики посмотрел на скальпель и вздрогнул. В руках главврача это было орудие пытки. Смерти. Рики казалось, что он неплохо прогрессирует. Зачем это понадобилось главврачу сейчас?

– Ты хочешь его подержать? – спросил главврач.

– Нет, – ответил Рики, но это было правдой лишь отчасти. Он вообще ничего не чувствовал к этому блестящему маленькому ножу рядом. – Я не знаю.

Главврач кивнул и достал из чемоданчика планшет. Открутив колпачок ручки, он начал что-то царапать на листке бумаги, поставив докторский чемоданчик снова на пол.

– Можно мне поесть? – спросил Рики. – Я умираю с голоду.

– Чуть позже. Когда мы покончим с этим, ты сможешь полакомиться, мм? В качестве награды. – Главврач продолжал набрасывать заметки, затем поправил очки на переносице. – Ты не хочешь взять этот скальпель?

– Нет. Я хочу есть.

– Ты не хочешь броситься на меня с ним? – не унимался главврач.

В груди Рики вспыхнул огонек. Броситься на него? С чего бы ему это делать? Была какая-то причина. Ее не могло не быть. Вокруг этой причины возвели стену. Теперь цель была скрыта, пряталась где-то у него в голове, и ему не удавалось до нее добраться. Она была где-то совсем рядом. Что-то связанное с… Что-то связанное с кем-то… Почему это утратило всякое значение? Когда он пытался добраться до своих воспоминаний, у него начинало стучать в висках.

– Он совсем рядом, Рики, и, уверяю тебя, очень острый. Разве ты не хочешь взять его и ударить меня?

– Нет, – ответил он, играя желваками. Возможно, ему этого хотелось, но даже если это было так, он знал, что это неправильный ответ. Неправильный ответ отправит его на стул. – Нет, я не хочу к нему прикасаться.

Главврач Кроуфорд кивнул, пробормотал что-то себе под нос и записал еще несколько строчек у себя на планшете. Он писал замысловатым курсивом – растянутыми буквами с множеством петель, – что не позволяло Рики что-либо прочитать вверх ногами. Единственным словом, которое ему удалось различить, было слово «Прогресс».

– А что случилось с твоим отцом, Рики? Что случилось с Пирсом Десмондом?

Ему показалось, что кто-то в соседней комнате выкрикнул ответ, прозвучавший мгновенно, еще прежде, чем главврач договорил вопрос. Слишком громко. Слишком настойчиво. Это прозвучало фальшиво, но это было первое, что пришло на ум, то есть это должно было быть правдой.

– Он совершил самоубийство.

– Где?

– Здесь. Здесь, в этой комнате.

– Правильно, Рики. У тебя отличная память. – Главврач просиял, с гордостью глядя на него, и Рики скопировал его выражение. Да, у него действительно хорошая память. Он отлично справляется. Прогресс.

– А знаешь, твой друг Кит был очень разочарован. Я завершил его терапию отвращения, но после твоей вспышки нам пришлось пересмотреть это решение. Возможно, в дальнейшем ты станешь учитывать его благополучие и судьбу. Очень неразумно заключать договор, Рики, если не собираешься соблюдать его условия.

«Кит… Кто такой Кит? Нет, ее звали Кэй. Кэй была его другом. Кэй была его другом, и она страдала из-за него».

Эта мысль почти вывела Рики из ступора. Когда-то то, что с ней происходило, что-то для него означало, хотя теперь он, даже когда изо всех сил пытался сосредоточиться, не мог понять, что именно это для него означало. В его голове больше не было песен. Как и анекдотов. Что касается дружбы… Она превратилась в слишком абстрактное понятие, чтобы иметь хоть какое-то значение.

– Я… не знаю, – честно ответил он.

Ему хотелось плакать. Он в чем-то был виноват. Он был виноват в Чем-то Очень Омерзительном. Ведь люди именно из-за этого плачут, разве нет?

– Рики, ты в полном порядке. Теперь тебя вообще все это не должно волновать. Сосредоточься на моем голосе и на том, что я говорю, понятно? Мне нужны твое внимание и концентрация, и все будет хорошо. Слушай: я хочу, чтобы ты взял скальпель.

Рука потянулась к нему прежде, чем Рики успел это осмыслить.

– Зачем? – запоздало спросил он: его тело повиновалось, и он уже делал это, хотя мозг продолжал сомневаться.

– Потому что я сказал тебе это сделать.

Нож оказался теплее, чем Рики ожидал, как будто металл был живым. Он сжал тонкую рукоять и поднял скальпель, держа его на безопасном расстоянии от своей ноги. В глубине его сознания снова что-то шелохнулось. Произносил он слово или у него рождалась мысль, Рики тут же все забывал. Он уже забыл о скальпеле, который держал в руке.

– Хорошо, теперь подними его. Да, выше. Теперь я хотел бы, чтобы ты поднес лезвие к своему горлу.

По крайней мере хоть тут он осознал, что это неправильно. Но Рики не мог остановить свою руку, запретить ей выполнить команду. Это было опасно – дрогни у него рука, и он убил бы себя, хотя, может, именно этого добивался главврач. Рики не мог понять: за что? Ведь он делал все, что ему говорилось! Из его горла вырвался возглас отчаяния – что-то среднее между стоном и всхлипом. Почему его наказывают, несмотря на то, что он делает то, что ему говорят?

Главврач встретился с ним взглядом и ободряюще улыбнулся:

– Рики, тебе страшно?

– Да.

– Ты боишься того, что я могу попросить тебя сделать после этого?

– Д-да.

– Не бойся меня, – ласково произнес главврач. – Мы ведь заключили что-то вроде договора, не так ли? Ты становишься моим сосудом. Моей правой рукой. С моей стороны было бы глупо причинять боль тому, что является частью меня, ты не находишь?

Рики кивнул, забыв, что держит возле горла скальпель, и вздрогнул, ощутив, как металл поцеловал его шею. Он плотно зажмурился, отчаянно желая, чтобы все это закончилось.

– Всего лишь один, последний вопрос, хорошо?

Главврач продолжал говорить все с той же доброй улыбкой, которая, однако, совершенно не утешала Рики. Его рука дрожала, а вместе с ней и нож.

– Хорошо.

– Сестра Эш тебе помогает? Она тебе что-то приносила? Рассказывала обо мне всякие небылицы?

«Нет, нет, нет. Скажи ему – нет! Она так много тебе помогала, ты же знаешь… Не предавай ее, только не теперь, когда она нужна тебе более, чем когда-либо! Джоселин – твой друг. Она и Кэй – твои единственные друзья здесь».

Но это предостережение не имело никакого смысла, когда его спрашивал главврач. Почему он не может солгать? Почему он не способен ему противостоять?

– Да.

Главврач не разозлился. Он вообще никак не отреагировал. Он торжественно кивнул и втянул щеки, надолго задумавшись и не произнося ни слова. Нож в пальцах Рики, мокрых от пота, стал скользким.