– Милорд, у меня и в мыслях не было позорить вас. Я сам узнал о сложившейся ситуации, только вернувшись из Крестового похода. У Джоанны не было возможности сообщить мне о случившемся, и здесь я уже застал ее отданной замуж за другого.

Это не произвело на Эдуарда должного впечатления. Впрочем, я от него этого и не ждала.

– Вы женились на ней тайком! И этим нарушили мое право выбирать для нее мужа!

– Нет, милорд. – Томас говорил очень уверенно и убедительно, но при этом крепко держал меня за руку, как будто опасался, что я могу упорхнуть из этого зала. – У меня никогда не было таких намерений. И когда я женился на Джоанне, у нее не было других предложений руки и сердца.

Но Эдуард не внимал никаким обоснованным и разумным доводам. Он был настроен отрицать и обвинять.

– Вы женились на моей кузине без разрешения. А в отсутствие ее отца вы были обязаны получить это разрешение от меня. Вам следовало прийти с этим ко мне, но вы тем не менее намеренно проигнорировали меня, увидев в этом браке шанс устроить свое будущее и удовлетворить свои тщеславные амбиции. С помощью легковерной девушки, которая была покорена вашими дерзкими чарами и лживыми словами о великой любви, произнесенными человеком, презревшим свое рыцарское предназначение.

Что ж, именно так все и должны были подумать. Я почувствовала, как Томас тяжело вздохнул, потому что возникла реальная опасность того, что репутация его будет запятнана обвинением в корыстных намерениях. Будто он хотел меня исключительно ради моего королевского происхождения.

– Я почувствовал, что люблю ее, – тихо сказал Томас. – Я любил ее тогда и люблю до сих пор.

Такой вот простой и незамысловатый ответ.

– Боже правый, так вы еще и напыщенно похваляетесь этой вашей так называемой любовью!

– Я говорю вам чистую правду. Я сознавал, что вы не отдадите мне ее, сир. Простой рыцарь не подходит в мужья принцессе королевской крови. Но вы должны простить нас, потому что к этому поступку нас подтолкнула любовь, а вы по себе знаете ее силу и могущество. – Он изящно поклонился в сторону королевы. – А что до пренебрежения вами, то этого во мне никогда не было. Я по-прежнему по-настоящему преданный вам рыцарь. Я всю свою жизнь сражался за вас и готов продолжать это впредь. Но Джоанна останется со мной как моя законная жена.

– А как же вы? Вам что, нечего сказать относительно вашего предосудительного поведения? – Эдуард буквально сверлил меня своим взглядом. – Теперь я припоминаю, что вы когда-то интересовались тем, где находится Пруссия. Святое распятие! Вы ведь тогда уже были замужем за ним. Однако ничего мне об этом не сказали. Что вы можете сказать в свое оправдание теперь?

Я посмотрела сначала на Томаса, а потом перевела взгляд на Эдуарда.

– Я сама взяла его в мужья. Никакого принуждения к этому не было. Все было сделано по доброй воле, потому что мы с ним оба хотели этого. А не говорили мы об этом потому, что понимали – его за это будут осуждать.

Теперь направление мыслей короля изменилось, что было заметно по его лицу. Я все ждала, когда же наконец речь зайдет о жизни в доме Солсбери, и поэтому внутренне напряглась.

– Но вы позволили себе стать объектом грязных домыслов и обвинений в аморальности. Вы согласились на то, чтобы Холланд стал вашим управляющим. И после этого жили с двумя мужчинами под одной крышей!

Впервые за все время король в своих упреках коснулся Уилла, и это подстегнуло меня к резкому отпору.

– Мое поведение в рамках этих браков было безупречным, милорд. Я не бросила и тени позора ни на сэра Томаса, ни на графа, ни на вас и ваш двор. Королева с детских лет привила мне понимание того, к чему меня обязывает мое имя, и я буду придерживаться этих принципов до конца своих дней. И я не вернусь к сэру Томасу в качестве его жены, пока меня официально не освободят от моих обязательств по отношению к графу Солсбери. Я никогда не хотела и не хочу причинять вред графу. Пока никто ничего не знал, не было и тех, кто от этого пострадал. Мы все трое вели себя подобающим образом. С нашей стороны не было предательств, измен, не было повода для скандала, за который нас могли бы поднять на смех. Теперь же, когда все раскрылось, необходимо уладить ситуацию правильно.

Я была готова защищать свою честь до конца.

– Уладить правильно… Уладить правильно? И как же вы намерены это сделать?

Томас ответил так просто и уверенно, как будто все можно было разрешить одним взмахом его меча:

– Я подам это дело на рассмотрение суда.

Эдуард широко улыбнулся, обнажив белые зубы.

– Интересно, и какой же английский суд, находящийся под моей юрисдикцией, подтвердит законность вашей тайной женитьбы на моей кузине?

– В Англии таких нет. Но я знаю один суд, который примет это дело к рассмотрению. И вы, милорд, теперь дали мне деньги на то, чтобы я смог достичь своей цели, за что я вам буду вовек благодарен. Поэтому я обращусь к Его Святейшеству Папе в Авиньон.

Эдуард сжал опущенные руки в кулаки, а все собравшиеся замерли, захваченные разворачивающимся на их глазах нешуточным конфликтом, когда изначальное празднование победы внезапно обернулось столкновением двух сильных характеров, в котором через полчаса борьбы король, похоже, отступал. И тогда Эдуард перешел к угрозам:

– Я могу и отказаться платить вам за выкуп!

Томас прижал руку к груди в том месте, где был спрятан документ от Эдуарда.

– Вы можете, милорд. Но я сомневаюсь, чтобы вы поступили настолько несправедливо. У меня на руках ваше письменное обязательство. Я знаю, что слово короля – закон в этой стране, которой я служил и отдавал все свои силы. За подтверждение репутации Англии как могущественной державы я даже пожертвовал собственным глазом. – Голос его немного смягчился, хотя сила, с которой он сжимал мои уже болевшие пальцы, не ослабла. – Я видел ваше сострадание по отношению к поверженным вами врагам. И я знаю, что вы не нарушите своего обещания, данного другу, который ради вас в бою рисковал своей жизнью.

– Я в этом не уверен, Холланд!

– А я уверен, милорд.

Все торжество разом закончилось, когда Эдуард, взяв за руку Филиппу, увел ее вместе с начавшим плакать младенцем из зала, не проронив больше ни слова. Да и что оставалось праздновать, когда королю был брошен такой возмутительный вызов? Я была предназначена как невеста в награду за давнюю и крепкую дружбу. А вместо этого втянула всех в скандал с весьма предсказуемыми инсинуациями вокруг него. И что бы я ни говорила, ничего изменить было уже невозможно. Для Эдуарда это выглядело так, будто он открыл упаковку, ожидая увидеть подарок, о котором давно мечтал, но нашел там лишь какой-то непотребный мусор.

Тогда как я получила то, что и ожидала. Долго еще королевский двор будет шептаться, распространяя сплетни, и от этого, боюсь, сильно пострадает моя репутация. Но особенно тяжело для меня было видеть осуждение на лице Филиппы.