Это сложно. Я привыкла доворачивать запястье при броске и приходится напоминать себе не делать так, а разжимать пальцы прямой руки. Однако постепенно у меня начинает получаться.

У Сорена же никак не выходит бросок, и парень не стесняется демонстрировать раздражение от неудач.

– Дурацкое оружие! – срывается он после очередного падения копья прямо под ноги.

– Ты просто привык всегда быть лучшим во всем, – говорит ему Айрик. – Не оставляй попыток.

Сорен подхватывает копье с земли.

– Хлипкие, никчемные, бесполезные штуки. Они просто не предназначены для охоты на монстров! – Зло смотрит он на свое оружие. – Да это же просто вертел-переросток!

– Попробуй делать замах выше, – предлагает Айрик.

Сорен метает копье еще раз. Оно летит дальше, но каким-то непостижимым образом падает на землю тупым концом.

Айрик сгибается пополам от смеха. Сорен выглядит до крайности разъяренным и готовым наброситься за зубоскала с кулаками.

Я вмешиваюсь до того, как он осуществляет задуманное.

– Попробуй моим, – протягиваю я парню свое копье.

Он берется за древко, а я перехватываю его оружие. Непривычно снова оказаться так близко к нему, и это может снова спровоцировать воспоминания о Торрине, поэтому я стараюсь сосредоточиться на объяснении.

– Отведи руку назад, замахнись, выпрями руку, отпусти копье. Вот и все. И не доворачивай запястье, – говорю я. Мы вместе повторяем последовательность движений, позиция за позицией, пока не отпуская копье.

– Хорошо, – одобрительно киваю я, отходя на шаг. – Не старайся метнуть сильно. Для начала сосредоточься на прямом броске. Скорость и силу отработаешь потом.

Сорен пристально смотрит перед собой, выбирая цель, как мне кажется. Затем плавно отводит руку, как мы учили, и отпускает копье в самый подходящий момент.

Оно отправляется в полет и впивается в ствол дерева неподалеку с тихим стуком.

– Ого! – восклицает Айрик и одобрительно хлопает друга по спине.

– Молодец! – я тоже не могу удержаться от похвалы.

Сорен направляется к дереву пружинящей походкой, чтобы достать оружие. На ходу он бессознательно касается того места на руке, до которого я дотронулась при обучении.

Озеро именно такое, каким я его запомнила: бескрайнее, таинственное, окруженное отвесными утесами. В одних местах можно разглядеть дно, в других же вода совсем мутная от растительности и ила, взбаламученного невидимыми обитателями.

Я приближаюсь к кромке воды и пристально вглядываюсь в глубину. Сейчас все кажется таким мирным. Никто бы и не заподозрил, насколько смертельные твари прячутся в озере.

Айрик выбирает моток особенно длинной веревки и крепко-накрепко привязывает конец к стволу одного из самых толстых деревьев. Затем начинает разматывать его, приближаясь к кромке воды. Остаток бросает прямо на землю. После того как мы поймаем хайгозуха, нужно будет его еще как-то вытащить наружу. Айрик об этом уже подумал.

Поверхность озера гладкая, как стекло, не считая там и тут всплывающих пузырей. Они слишком малы, чтобы посчитать их признаком приближения твари.

– Пока мы стоим на берегу, преимущество за нами, – комментирует кузнец. Он уже говорил это по пути сюда, но, думаю, повторение фактов успокаивает его. – Будем бросать копья в чудовище, пока не ослабим, а затем вытащим на сушу, и я отрублю ему голову. Нам и не придется лезть в воду.

Умение плавать нужно лишь в качестве предосторожности, на тот случай, если что-то пойдет не так. Кузнецу нужна непоколебимая уверенность в своих силах, стоя возле воды.

– Как думаешь, хайгозух уже расправился с гуанодоном? – спрашивает Сорен. – Может, тварь еще и не успела проголодаться.

– В таком случае она не всплывет на поверхность, – указывает на очевидное обстоятельство Айрик. – И нам придется прийти в другой раз.

Мне не нравится этот план. Я и так слишком долго откладываю свою задачу по убийству бога. Мне необходимы новые доспехи.

Сорен корчит гримасу.

– Если кто-то из нас упадет в воду, ему придется плавать среди гниющих останков гуанодона.

– Спасибо тебе за этот яркий образ!

– Просто не глотай воду.

Я изображаю приступ тошноты.

– Хватит вам, – обрывает нас Айрик. – Давайте побыстрее покончим со всем этим. – Он наклоняется, подбирает круглый камень и бросает его так далеко, насколько получается. Тот исчезает под водой с громким всплеском, и поверхность снова успокаивается.

– Может, тварь заболела после пожирания гуанодона, – вносит предположение Айрик. – Добыча-то была огромная.

Сорен, в свою очередь, хватает плоскую округлую гальку и пускает ее прыгать по воде. Один. Два. Три. Затем она погружается почти в том же месте, где и камень Айрика.

Я следую примеру Сорена и запускаю свою гальку. Один. Два. Три. Четыре. Пять.

– Я только примерялся! – возмущается парень.

– Не нужно все вокруг воспринимать как соревнование, – наставительно заявляю я.

– Не нужно, – соглашается он, – но так гораздо веселее.

Он еще раз делает бросок и мы втроем считаем подскоки. Один. Два. Три. Четы…

Камень едва успевает отскочить в четвертый раз, как на поверхность выныривает огромная туша и хватает гальку открытой пастью. Мы дружно отшатываемся, инстинктивно стараясь оказаться подальше от хайгозуха.

От головы до хвоста в ней не меньше трех длин взрослого мужчины, а в обхват не меньше двух. Казалось бы, на дне должны обитать плоские твари, но на самом деле чудовище выглядит так, словно два человека легли друг на друга. На месте, где у сухопутного животного были бы конечности, находятся толстые и перепончатые плавники. Они подходят, чтобы отталкиваться от озерного дна и маневрировать при плавании, однако на берегу от них не будет никакой пользы.

Тварь не может покинуть свою стихию.

Шкура хайгозуха темно-зеленого цвета, как трава под светом луны, но чешуек на ней нет. Вместо этого спина чудовища бугристая и жесткая, будто каменистое дно озера.

А пасть…

Богиня, треугольной формы пасть просто огромная! Она полуоткрыта, и мы видим острые клыки, выглядывающие сверху и снизу.

Чудовище выныривает всего на секунду, прежде чем снова погрузиться на дно.