– Я не собираюсь вынуждать Расмиру покинуть Серавин против ее воли. Наоборот, я хотел бы остаться здесь, с вашего разрешения, конечно.

– Дозволение получено, – важно кивает отец, выждав минутную паузу, – ты можешь присоединиться к воинскому отряду деревни.

– Спасибо.

– Идите отдыхать. Вы оба. Предстоит очень многое восстановить и перестроить.

С этими словами вождь Бендраугго удаляется, старейшины следуют за ним по пятам. Я беру Сорена за руку, притягиваю ближе к себе и увлекаю в сторону дома.

– Что он имел в виду под необходимостью восстановления и перестройки? Ничего ведь не было сломано? – интересуется у меня воин.

– Наши жизни, наш уклад, – поясняю я. – Теперь, когда Пераксоло больше нет, жителям предстоит перестроиться на новое восприятие. И это хорошо, ведь столько всего мы в состоянии изменить к лучшему. Чего стоит только возможность строить из того прочного дерева!

Сорен не разделяет моего энтузиазма. Он идет, поддевая ногой камешки.

– К твоему сведению, твой отец был прав. Из тебя выйдет замечательный вождь, но вот вопрос: этого ли ты добиваешься?

Его вопрос застает меня врасплох.

– Никто и никогда не интересовался моим мнением об этом. Отец просто решил, что я обязана желать возглавить деревню, раз хорошо обращаюсь с боевым топором. Да и кто, кроме меня, продолжит традиции рода Бендраугго? Я была рождена для этого, и это то, к чему меня готовили с детства.

– Но хочешь ли ты для себя такой судьбы?

Не раздумывая, я отвечаю:

– Да, хочу. Я с нетерпением жду, когда смогу изменить устоявшиеся традиции. И начну я с назначения маттугра за проваленную инициацию. Это слишком суровое наказание, и подходит лишь для серьезных преступлений. Если я не стану вождем, то мне не удастся повлиять на решения старейшин по этому вопросу. Остается надеяться, что я сумею беспристрастно выслушивать мнения всех окружающих прежде, чем выносить окончательный вердикт.

Сорен натянуто улыбается, но мысли его явно витают где-то еще. Я сворачиваю с оживленной улицы в сторону и преграждаю ему путь.

– В чем дело? – спрашиваю его.

– Прости, что самонадеянно попросил у твоего отца разрешения остаться в Серавине. Нужно было сначала поинтересоваться твоим мнением. Ты не против? – парень внимательно вглядывается мне в лицо в ожидании ответа, будто ищет любое проявление настоящих эмоций.

Неужели он всерьез задал этот вопрос?

– Сорен, мы же обсуждали этот вариант. Конечно же, я не против!

– Да, но мы говорили лишь о гипотетической возможности. Сейчас же все происходит на самом деле.

– Я действительно хочу, чтобы ты остался здесь. Навсегда.

Со вздохом облегчения воин прижимает меня к себе и нежно целует в лоб. Я без остатка растворяюсь в его объятиях.

Я понимаю, что остались еще нерешенные вопросы. Зирапторы по-прежнему угрожают деревне. Отец – самовлюбленный эгоист. А еще всегда будут завистники и задиры. Править деревней вряд ли будет просто.

Но я – Расмира Бендраугго. Богоубийца. Выжившая в Лихоземье. Будущий вождь Серавина. Женщина и воин. Я – воительница Лихоземья.

И я никому не позволю об этом забыть. И сама буду помнить.