Вчера мы делали то, чего не должны были. Это не было похоже на переход границ, но мы, несомненно, обмакнули пару пальцев на другой стороне. В следующий раз будет гораздо легче окунуть еще несколько. Это опасный склон, и мне просто нужно держаться от него подальше.

Я понятия не имела, как он отнесется ко мне теперь, когда я попросила его не уважать меня. Я планировала притвориться, что этого никогда не было, но мое тело не забыло. Оно пело в его присутствии, глупое сердце согревалось и не знало, что для этого нужно.

Когда он обогнул островок, я протянула ему свою бутылку с вином, жестом прося открыть ее.

Он смотрел на меня так, словно точно помнил, что вчера я попросила его проявить неуважение, и не стал притворяться, что это не так, хотя выражение его лица было безразличным, будто для него это не было чем-то новым. Я была уверена, что это не так. У меня был в руках его телефон максимум в течение двух минут и я получила обнаженное фото. Я не могла себе представить, что бы я увидела, если бы он был у меня весь день.

Он взял бутылку у меня из рук и открутил крышку. Прямо перед тем, как вернуть ее, он сделал глоток, все это время глядя на меня. Мой желудок взорвался бабочками от того, что я поделилась с ним, но я проигнорировала это нелепое чувство.

Я сглотнула, когда он вернул ее мне и направился к раковине. Мои брови нахмурились, когда я посмотрела на полупустую бутылку. Как мужчины принимают такое большое количество алкоголя?

Облокотившись на холодильник и прижав бутылку к губам, я смотрела, как он моет руки.

Его взгляд скользнул по моим волосам, которые я уложила и распустила, затем по моему золотому платью, доходившему до середины бедра. Его глаза слегка сузились, будто ему это совсем не нравилось. Когда его внимание остановилось на моих белых каблуках, оно медленно поползло вверх по моему телу, и я поняла, что он в поисках розового.

Опасность. Игривость. Лихорадка. Смесь их всех заполнила мою грудь, просачиваясь сквозь кровоток, прямо между ног. Под светло-розовые стринги, которые вдруг стали тяжелыми, горячими и влажными.

С легким головокружением я поскребла зубами бутылку и отпила.

Его взгляд потемнел.

Стало ли теплее в воздухе?

Cazzo.

Шурин. Шурин.

Когда мой взгляд опустился вниз, я остановилась.

Вода была розовой.

Он смывал кровь с рук.

— Хороший день на работе? — мой тон был сладким и саркастичным.

Он бросил на меня веселый взгляд.

— И посмотри, как хорошо ты играешь роль жены. Начинаю думать, что со мной обошлись несправедливо.

Я проследила за его взглядом и увидела Адриану, сидящую на полу, скрестив ноги в углу, и играющую в какую-то игру на своем телефоне. По крайней мере, она была одета подобающим образом — в желтое короткое платье и туфли на плоской подошве. Чтобы заставить ее ходить на каблуках, необходим шантаж.

Из-за низкой стены, отделявшей кухню от гостиной, доносился звук телевизора, и я представила, как Бенито устроился на диване, как всегда положив руки на спинку. На заднем плане моя мама визжала о том, какой большой душ.

Я склонила голову набок.

— Думаю, мы гораздо лучше справляемся с ролью fratello и sorella[18], не так ли?

Он облизал губы, задумчиво провел зубами по нижней губе, но, похоже, думал совсем не о том.

Бабочки взлетели.

— Как скажешь, Елена.

— Да, Туз.

Он вытер руки и бросил полотенце на стойку. Мужчина, чтобы не вещать полотенце обратно.

— Ты читала обо мне?

— Возможно. — я приподняла плечо. — Но никто не знает, почему тебя называют Тузом. Можно ли убить человека игральной картой?

Это его позабавило.

— Почему это должно быть связано с убийством? Может, я просто чертовски хорош в картах.

Я приподняла бровь.

— А ты хорош?

Мое сердце забилось быстрее, когда он подошел ко мне, потому что это было больше похоже на преследование, чем на что-либо другое.

— Я хорош.

Его выражение лица намекало на мрачное веселье, будто он знал чего-то, чего не знала я. Он шагнул в метре от меня, положил руку на холодильник над моей головой, а затем наклонился, пока я не могла видеть ничего, кроме него.

Я затаила дыхание.

Его взгляд был задумчивым, словно он задавался вопросом, может ли доверить мне свои секреты, хочет ли этого.

— Ты мало читала обо мне, — догадался он.

Я отрицательно покачала головой.

Он провел большим пальцем по моему подбородку, прямо под нижней губой и вниз по маленькому углублению.

— Первого человека, которого я убил, я засунул ему в глотку Туз Пик.

Я сглотнула, когда он сделал шаг назад и отошел от меня.

— С тех пор это имя всегда со мной.

♠️ ♠️ ♠️

— Что насчет неё?

— Горькая и бисексуальна, — вежливо ответила Адриана, делая глоток вина со своего места рядом со мной на островке.

— Откуда ты знаешь, что она бисексуалка? — спросила я.

— Она пялилась на сиськи Джианны и Бенито.

Я сделала паузу.

— Ну, ее грудь немного отвлекает.

Моя сестра наклонила голову, рассматривая грудь Джианны.

— Да, пожалуй, ты права.

В пентхаусе находилось около двадцати человек клана Руссо, которых я едва знала. Женщины стояли в углу, разговаривая между собой, и меньше всего мне хотелось вести светскую беседу. Адриане следовало бы познакомиться с ними поближе, но она никогда ничего не делала по правилам.

Папа разговаривал с Нико, который только что вышел из своей комнаты, приняв душ и переодевшись в черный костюм. Мамина улыбка была фальшивой — она плохо притворялась, что интересуется разговором тети Николаса. И мы с Адрианой сидели здесь, играя в игру, где судили о людях по двум словам, только потому, что мама забрала телефон моей сестры — и, следовательно, Angry Birds[19] — и накричала на неё, чтобы она поднялась с пола.

До сих пор Адриана думала, что все выглядят озлобленными и имеют какую-то тайную сексуальность. Я не думала, что она полностью отдается этой игре.

Она все ещё не поделилась со мной, почему была так расстроена прошлой ночью, и это могло означать две вещи: она немного подумала и решила, что все не так уж плохо, как она изначально считала; или, что меня беспокоило — она решила не слушать его требования. Как Николас справится с этим? Мой желудок сжался.

— Твоя очередь, — сказала Адриана, теребя этикетку на моей пустой винной бутылке.

В