Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В чем, черт возьми, его проблема?
— Он полицейский.
Я не смогла удержаться, чтобы не сморщить носик.
Ну, не идеально, но я предполагала, что смогу поработать с ним. Он не был похож на копа, и обычно я это видела. Даже когда они были продажными, они все равно не вписывались. Возможно, он из ФБР. Он никак не мог быть уличным копом. Они никогда не приходили в дом, и тот факт, что Кристиан здесь, должно быть, означало, что он был заметен и не боялся быть замеченным любым наблюдением. Только темная сторона мира знала, насколько коррумпировано правительство. Возможно, именно поэтому я так интересовалась политикой — моя жизнь уже была погружена в нее.
Через мгновение я приподняла плечо.
— Хорошо.
Его взгляд сверкнул.
— Держись от него подальше.
Я замолчала, не понимая его внезапного гнева. Возможно, это из-за вчерашнего вечера. Неужели он так разозлился из-за инцидента с телефоном?
— Я не говорила Тони о фотографии, Николас.
— Я знаю, — сказал он с жаром. — Я сказал.
Мои глаза сузились.
— Зачем ты это сделал?
— Хотел выбить дерьмо из твоего брата.
Я моргнула, не ожидая такого откровенного ответа, а затем издала смешок.
— Ну что, все прошло хорошо, как ты надеялся?
— Нет. — слово было темным, полным смысла и подчеркнутым чем-то магнетическим, что покалывало у меня в груди. Он посмотрел на мою руку, лежащую рядом, а потом снова на меня. — Не очень-то ты верна, не так ли?
Я была ошеломлена, хотя и не понимала, что происходит.
— Что ты хочешь этим сказать?
Вместо ответа он оттолкнулся от колонны и провел рукой по галстуку.
— Он не гребаный итальянец. У тебя с ним нет никаких шансов.
Опять вернулись к Кристиану, да?
Николас сделал шаг к открытой входной двери, очевидно, закончив разговор.
Мой папа, казалось, не возражал против того, что я сказала Кристиану. Почему Николас придавал этому такое большое значение? Разочарование росло в моей груди, и слова сорвались с моих губ прежде, чем я смогла остановить их.
— Кто сказал, что я думаю о браке?
Он остановился, его темный взгляд практически атаковал меня.
Неправильные слова.
— Клянусь Богом, Елена, если я узнаю, что ты позволила какому-то мужчине прикоснуться к себе, я пришлю тебе его руки в коробке.
Я сглотнула.
— Я. Черт Возьми. Не. Блефую.
Он захлопнул за собой дверь.
Глава 21
«Я могу противостоять чему угодно, только не искушению».
ЕЛЕНА
В жизни наступает момент, когда вы знаете, что то, что вы хотите сделать, неправильно, и вы должны решить, избегать ли искушения или совершить.
Я все равно это сделала.
Слова Николаса должны были оставить лужицу страха в моем животе. Тем не менее, они возымели противоположный эффект — погружаясь в мою кожу и посылая задыхающуюся дрожь до самых пальчиков ног.
Этот мужчина был грубым, высокомерным и слегка психом.
Логической части меня он не нравился. Но плотской части — Боже, она хотела дать ему все, что он хотел.
Что было серьезной проблемой.
Но еще более серьезным стало то, что его заявление прозвучало подозрительно похоже на ревность. Эта мысль оставила трепет позади, даже когда он захлопнул дверь у меня перед носом.
Это оставляло опасное желание узнать наверняка.
То, что я делала, было манипулятивным и немного детским, но у меня не было свободного времени. Я хотела, чтобы этот новый человек заинтересовал меня, и желала, чтобы это произошло быстро. Хотя, возможно, я больше всего сомневалась в возможности ревности Николаса.
Я должна была знать, не было ли это смущающе односторонним.
Я не знала, что буду делать с результатами, но не думала так далеко наперёд. Все, что я знала, это то, что мне нужно знать.
Так что я проверяла его.
Дразня его.
Задирая.
Это включало в себя купальник, сцену, вдохновленную «Fast Times at Ridgemont High»[15], к сожалению, минус нагота, и внимание определенного мужчины.
Вода стекала по моему телу, когда я вылезла из бассейна, отжала волосы и села в шезлонг.
Легкий ветерок гулял по двору, радио тихо играло рок семидесятых годов. Когда я откинулась на руки и позволила солнцу согреть мою кожу, я поняла, что была так же слаба, как мое лицо симметричным. То, что я делала, могло быть достаточно невинным, но я делала это по совершенно неправильным причинам.
Я хотела поплавать до того, как Кристиан, Николас и папа вышли, чтобы сесть за стол во внутреннем дворике с бумагами перед ними, но это стало приоритетом после того, как я заметила, что они сделали.
На мне был светло-розовый купальник. Папа убьет меня, если я буду расхаживать в бикини, пока у него гости. Но мне нравилось давить на него, особенно потому, что это единственное, что сходило мне с рук. Это была самая рискованная вещь из всех, что у меня имелась, с двумя перекрещивающимися лямками на спине, и купальник был немного тесноват, а ткань часто задиралась мне на задницу.
Папа сидел ко мне спиной, Кристиан, в конце стола, а Николас лицом ко мне. Взгляд последнего был теплым и волнующим, каждый раз касаясь моей кожи. Он откинулся на спинку стула и постучал ручкой по бумагам, время от времени поглядывая на меня.
Я не понимала, что делаю. До сегодняшнего момента я никогда не пробовала свои соблазнительные уловки. До встречи с Николасом я хотела быть как можно незаметнее.
По правде говоря, я действовала не в соответствии с рациональным мышлением.
Я двигалась по какому-то врожденному чувству, пульсирующим в груди и управляющим моими действиями.
Время от времени Кристиан поглядывал в мою сторону, хотя это было более отстраненно, будто он оценивал форму женщины, но на этом все. Тогда я решила, что мне придется завоевать его своей личностью. Полицейский или нет, он был достаточно интригующим, чтобы узнать его поближе. С Кристианом темнота задерживалась под холодом, а у Николаса на рукаве. Я не была уверена, что хуже.
Они знали друг друга. По тому, как они сидели рядом, как легко общались, я могла судить. Они друзья. Я не могла себе представить, чтобы кто-то добровольно согласился стать другом Николаса Руссо, но Кристиан выглядел именно таким, если бы мне пришлось представить.
Когда я встала и распустила волосы из конского хвоста, жар двух взглядов остановился на моей спине.
