Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не знала, как это произошло, но я была пьяна. Меня охватило чувство тепла и самодовольства, и я не смогла удержаться, чтобы не направиться к тому, что должно было быть джентльменом. Проблема состояла в том, что если я остановлюсь, прося его о помощи, он, скорее всего, воспользуется мной. Или, может, это просто принятие желаемого за действительное… Скорее всего, он только бросит на меня грубый взгляд.
— Не ожидала, что тебе нравится Элвис Пресли.
Я предполагала только потому, что могла.
Николас посмотрел на меня янтарным взглядом с полуприкрытыми веками, от которого у меня всегда учащался пульс.
— Каждый раз, когда ты предполагаешь, ты ошибаешься.
Я проделала оставшиеся шаги к нему, поглощая электричество, которое пролегало между нами с каждым стуком моих каблуков.
— Неправда.
Я стояла рядом с ним, рассматривая графины с ликером. Достаточно близко мое плечо коснулось его груди. Очень близко моя кожа танцевала от осознания.
— Да? Тогда что ты правильно поняла?
Я потянулась через него за ликером, притворяясь, что моя рука, коснувшаяся его, совсем не повлияла на меня, когда на самом деле это вызвало прилив тепла в моем животе.
— Я с самого начала считала, что ты мудак, и оказалась права.
Я остановилась, держа руку на графине, не веря, что это вырвалось у меня изо рта.
Намек на лукавую улыбку тронул его губы, будто он думал о чем-то неуместном.
— Это первый раз, когда ты говоришь «мудак»?
— Да. Я правильно его использовала? — я сняла крышку и налила немного ликера в свой стакан.
— Могло быть и лучше.
Я нахмурилась, немного оскорбленная. Первый раз, когда я использовала ругательство, чтобы оскорбить кого-то, и это было неубедительно? Может, во мне этого не было. Я взглянула на него, и внезапная волна застенчивости охватила меня, заметив, что он наблюдал за мной.
— Как так?
Я добавила немного тоника и лайма в свой стакан.
— Это было довольно неподвижно.
Он держал одну руку в кармане, а другой поднес стакан к губам, оглядывая комнату.
— Как бы это сделал Николас Руссо?
Его взгляд остановился на мне.
— Если бы я собирался оскорбить тебя, я бы на время оставил тебя думать об этом.
Я помешала свой напиток, чувствуя, что хочу еще что-то размешать.
— Так покажи мне.
Его глаза сузились.
— Ты хочешь, чтобы я тебя оскорбил?
Я кивнула, сделала глоток и слизнула ликёр с губ. Мое дыхание стало поверхностным, когда его взгляд упал на мой рот и потемнел.
— Я думал, что сделал это вчера.
— Серьёзно? Я уже забыла.
На его лице промелькнуло едва заметное веселье, и он провел языком по зубам, оценивающе оглядывая комнату. Мы стояли как бы в уединении, а ближайшие к нам гости стояли спиной друг к другу. Хотя, когда я находилась в его присутствии, мне всегда казалось, что мы одни.
Он покачал головой.
— Я не собираюсь тебя оскорблять.
— Почему? Ты сегодня ведешь себя как джентльмен?
— Нет. Просто мне все равно.
Я усмехнулась.
— Это потому что у тебя нет хорошего…
Я вздохнула от шока, когда его грубая ладонь схватила меня за горло, и он притянул меня к себе. Его губы прижались к моему уху.
— Ты выглядишь как шлюха в этом платье, Елена.
Неистовая дрожь прокатывается через меня.
Мои глаза закрылись, когда его теплый, мужской аромат проник сквозь мою кожу и послал жужжание по моим венам.
Его слова смягчились.
— Хорошо только для одного, и не для твоего миленького ротика.
Я не могла дышать, когда его тело прижималось к моему боку, его грязные, оскорбительные слова звучали в мое ухо. Он провел большим пальцем по мурашкам на моей шее, а затем его хватка исчезла. Я тупо смотрела, как он схватил свой стакан и ушел, оставив меня с напутствием.
— Вот как бы я поступил.
Глава 24
«Ты можешь быть луной и все еще завидовать звездам».
ЕЛЕНА
— Мама, это платье делает меня… простой?
Мама потягивала коктейль через соломинку, между бровями у нее залегла складка.
— Ну, мой ангел… ты спала с мужчиной, которого не очень хорошо знала.
— Мама! — пожурила ее Адриана.
В моей жизни было несколько моментов, когда роли матери и сестры менялись, но это происходило.
— Я не спрашивала, проста ли я. Я спросила, просто ли я выгляжу, — вздохнула я.
Правда заключалась в том, что это платье было обтягивающим. И под «обтягивающим» я подразумеваю, что я не примеряла его в магазине, и когда наконец, собралась надеть его, оно было на два размера меньше. Но оно слишком красивое, чтобы оставаться в шкафу.
— Ты не выглядишь простой, Елена, — заверила Адриана.
Бенито сидел рядом с ней на диване, положив руку на спинку. Он осторожно взглянул на мое платье и почесал подбородок.
— Ну…
— Ах, просто забудь об этом.
Я направилась сквозь толпу людей к патио и бассейну. Болтовня утихла, когда я вышла через двойные двери в жаркую, тихую ночь. Терраса была пуста; только высокие здания компаний и их желтые огни заполняли горизонт.
Я скрестила руки на груди и посмотрела на ночное небо.
— Звезд нет, — тихо сказала я.
У меня было предчувствие, что они будут видны в красном кирпичном доме Николаса.
— Скорпион. — голос был холодным.
Присутствие Кристиана коснулось моего бока, когда он подошел и встал рядом со мной.
— Скорпион, там.
Он кивнул туда, куда был направлен мой взгляд, и плоское серое небо смотрело в ответ.
— А там? — я указала немного влево.
Легкая улыбка тронула его губы.
— Орёл.
У меня было ощущение, что он может назвать каждое созвездие и каждую звезду, из которых состоит небо. Мне вдруг показалось, что он совершенно не в моей лиге. Коп или нет.
С моих губ сорвался вздох. Моя голова была легкой, запреты не были нарушены алкоголем, который я выпила.
— Не любишь вечеринки? — спросил он.
— Нет, люблю. Честно говоря, я поверхностна в этом отношении.
Он рассмеялся. Звук был глубоким и грубым, и дрожь пробежала по моей спине. Он даже смеялся, как Адонис.
— Откуда ты так много знаешь о звездах? — спросила я.
— Я вырос в старом фермерском доме в Айове. Иногда ничего не оставалось делать, кроме как смотреть в небо. Мне надоело не знать, на что я смотрю.
— Ну, это достойное объяснение,
