бы то ни стало желающие спасти «загнивающее» человечество от самого себя, учёные-аскеты морлоки — с другой.

Моральные аспекты применимости разработанного безобразия, учёных, оказывается, сильно волновали. Они даже поделились на два Лагеря. Одни, вроде (этого даже Мать не поняла), пытались доказать, что преобразовывать нужно только добровольцев. Другие — что всех подряд «бездельников и лентяев, утративших человеческое достоинство и облик».

Словом, так или иначе, первая и третья дудки были применены. От городов остались руины, «бездельники-элои» превратились во всеядных и беспечных птичек.

Однако проследить за развитием событий учёным не удалось: у них началась гражданская война. Вот в процессе её и были созданы почти все те жуткие механизмы и устройства, что чуть не прищемили нам с дроидом хвост.

Сама война изображена не была. Но кто-то в ней определённо победил.

И этот Кто-то, не решившись уничтожить все три устройства, всё же надёжно спрятал их, и озаботился созданием защиты, и консервацией охраняющих механизмов. Быть может, со временем планировалось всё-таки преобразовать всех дразнилок обратно. Не знаю, не знаю… Но сделано ничего не было. И все Учёные погибли. Кто-то, или что-то уничтожило их.

И вот мы с Матерью опять оказались перед моральной дилеммой.

То есть — спасать ли всё «потерянное» человечество очередной идиотски погибшей планеты из облика и сути птиц, ведущих, явно, как и их предки, весёлую и беззаботную сытую жизнь…

Словом, вернуть ли всех вновь к человеческому обличью, с тем, чтобы, как водится, набивая шишки и разбивая носы, цивилизация двигалась традиционным путём — к механистическому обществу Высоких Технологий и Познания Вселенной и Себя.

Или оставить всё — как нашли. Признав верным решение чёртовых учёных-морлоков…

Проблема совершенствования «морального облика» бывших обитателей этой планеты, как всегда, не сильно меня беспокоила.

Меня как скраппера они устраивали и в виде потенциально дорогостоящих птиц!

Поэтому, мирно переругиваясь с Матерью, и отсыпаясь, я добрых три дня валял дурака, контролируя одновременно, что внизу, во льдах, всё спокойно. Все здоровенные механизмы убрались, убедившись, что мы им не по зубам, обратно под лёд. И залегли, словно медведи в берлогу, в очередную спячку.

Нужна ли ещё кому-то их боеготовность, и сохраняется ли она, меня проверять как-то не тянуло.

Зато свербило у меня в мозгу другое.

Ни один скраппер не продаст ничего, не убедившись в безопасности и работоспособности добытого…

Потому что за такое можно слупить примерно вдесятеро дороже!

Первое тестирование странных устройств аудиовоздействия мы решили провести, разумеется, на наших пленниках. Ну и на мне.

Мать подготовила странную штуку, с помощью которой она собиралась в нужную дудку дуть. Ошибиться, которая из них нужная, было невозможно: они отличались и внешним видом, и размером.

Первая походила на флейту. Вторая — на тромбон. И третья — на саксофон-баритон. Ещё бы: чтобы порушить здания, нужно что-то побольше…

Перегрузил я всех дразнилок на всякий случай в одну самую большую клетку, и Мать усилила её решётку титановыми прутьями из кладовой. Сам я тоже залез в клетку (другую!), и Мать заперла её.

— Волнуешься? — спрашивает она вдруг.

Не ждал такого, подрастерялся. Она, конечно, любит меня. Ну, по-своему… Но раньше как-то таких вопросов не задавала.

— А то!.. — говорю. — Чего уж тут скрывать. Я даже с Ивой так не волновался. Ну, тогда, помнишь? Когда мы её… проверяли.

— Я помню. — ещё бы ей не помнить! Чуть ли не сама меня к этой проверке подтолкнула, всё-таки, — Но там мы проверяли не тебя, а просто робота. Пусть и андроидного типа. А ты — человек. Из мяса и костей. Вдруг что пойдёт не так, как надо? Что тогда мне с тобой делать?

— Ну как — что? Продашь меня в Ксенолэнд! Ха-ха… — чувствую, обиделась. Даже молчание какое-то… Сердитое. — Извини. Шутка не получилась.

— Согласна… Может, всё-таки, передумаешь?

— Н-нет. Я… хочу просто сказать тебе спасибо. Так, на всякий случай. Ты… Мне было приятно летать и работать с тобой. Ты у меня молодец.

А теперь дуй давай, пока я окончательно не сдрейфил! Надо же мне и такое попробовать!

— Да уж. Почти всё остальное ты уже попробовал… Хорошо. Дую.

Может, она и дунула. Я ничего не услышал. А в первые секунды ничего и не ощущал.

Потом — пошло-поехало.

Голова поплыла, словно перепил огненного Друмса. (Коктейль такой, изготовляют на Зеноне-3. Потому что только там растёт травка Бред Собачий. Потом как-нибудь расскажу, кто и почему её так назвал!)

Тело… тоже, вроде, как-то стало изменяться.(?!) Вот чёрт, больно!

Пришлось сесть, а потом и лечь. Смотрю сквозь прутья, а бедным птичкам тоже туго приходится. Вон — одна уже повалилась лапами кверху и истошно так орёт! Другие ей вторят, а сами по вольеру ползают. И начали они меняться.

Однако не быстро. На полное превращение ушло три часа. Это Мать мне потом рассказала, и показала запись — она, конечно, всё сняла, с двенадцати точек. Для отчёта. Так что посмотрел, когда пришёл в сознание — ускоренно, конечно, а чего тут рассусоливать и изучать! Пусть учёные изучают. (Если продам, конечно, технологию превращения…)

Только произошло это много позже. А пока мне было не до этого. Окружающее пространство стало быстро вращаться… Меня куда-то понесло… В глазах почернело, стало подташнивать, и… Словно провалился в вату.

Очнулся от шума: криков и возни.

Открываю глаза. Лежу я, оказывается, на полу. И смотрю прямо в вольер к дразнилкам.

А они не то дерутся, не то… сексом занимаются. Да ещё как орут при этом.

И то, что все они теперь оказались в облике крохотных голых человечков, нисколько меня не удивило.

Плевать мне на это было тогда…

Башка у меня просто разламывалась от дикой боли, и я уже не мог слушать — прямо как ножом по стеклу! Как бы заткнуть их!..

— Мать! — кричу даже не вставая, — Заткни их!

Мать не оплошала.

Тонна холодной воды, вылитой с потолка, угомонит кого угодно. Правда, Мать тут же включила продув тёплым воздухом — чтобы обсохли, значит, и не простудились.

— Что у нас есть от головы? — спрашиваю, а сам потихоньку пытаюсь принять более вертикальное положение. Сам глаз не отрываю от дразнилок. Наконец, держась за прутья, удалось сесть.

— Гильотина. — говорит моя юмористка. А сама подносит снаружи к решётке манипулятор с таблеткой и стаканом воды. — Но вряд ли ты согласишься. Поэтому — вот. Это должно помочь. Разжуй как следует.

Сделал как она говорит. Я почти всегда её слушаюсь. Не верите? Ну и ладно…

Через пару минут и