День выдался суетный, длинный, безрадостный, но все же он завершился. Следующим утром приехали ребята из отделения милиции, еще раз бегло осмотрели место преступления и распечатали склад. Вслед за ними мы со Светланой приступили к своему осмотру. Она проверяла наличие товара, сверяясь с приходными документами, а я заглядывал под стеллажи, открывал некоторые коробки, извлекал баночки и разглядывал их. Внешне мои действия, возможно, напоминали праздное любопытство, но я делал это, повинуясь какому-то своему внутреннему чутью.

Видимо, меня толкал мой прежний опыт. Я знал, что порой на месте преступления остаются очень важные улики, которые не приметны на первый взгляд. И еще я убежден, что зона злодеяния обладает особой энергетикой. В неё надо погрузиться осторожно, вдумчиво, и очертания истинной картины содеянного начнут постепенно проступать. Вначале расплывчато, смутно, но что-то, несомненно, образуется. Тогда у меня еще не было версий. Я действовал по наитию.

Мое настороженное внимание привлекли белые пластиковые бутыли, емкостью примерно литра полтора-два. Внутри них что-то еле слышно гремело.

– А что там? – поинтересовался я.

– Перекись водорода, – не задумываясь, ответила Светлана. – Это профессиональная серия, поэтому банки такие крупные.

– А что, перекись в таблетках?

– Бывает и в таблетках, только в блистерах из фольги для розничной продажи. А что тебя так заинтересовало? – удивилась Светлана.

– Важно все, моя милая, каждая мелочь, пока жизнь не докажет обратное! – балагурил я, открывая банку. – Так тут таблетки и есть!

– Да ну? Обычно там жидкая суспензия, – не отрываясь от своего занятия, ответила мне Светлана.

– Вот и я думаю, зачем таблетки в такой баллон насыпать? Вроде неудобно для пользования.

Мне уже было ясно, что это не перекись водорода. Я вначале понюхал облатку, и даже смело попробовал её. Со мной ничего особенного не случилось. Мои смутные догадки подтвердились – только и всего.

Светлана подошла ко мне и дружелюбно улыбнулась.

– Чего ты там жуешь, Саша? Не хватало еще, чтобы ты отравился на моем складе. Хватит уже происшествий! Больше я не перенесу! Ну, чего молчишь?

Мы с минуту стояли молча, пристально глядя в глаза друг другу. Я понял, что судьба опять перехитрила меня и насмешливо трунила надо мной. Мои подозрения причудливо переплелись с симпатией к этой женщине. Я сказал ей, медленно выговаривая слова:

– Да, найти труп в своем офисе мало приятного. А как насчет наркотиков?

– Ты спятил?

– Нет, я-то в своем уме. Это экстази. Ими обычно молодежь балуется на дискотеках. Что скажешь? Только не ври и не плачь. Не выношу женских слез и лживости.

Блондинка опустила свои карие глаза, и я увидел, как задрожали ее аккуратные губки. Я приготовился выдержать сцену рыданий, но Светлана сумела овладеть собой. Она вдруг отчетливо произнесла:

– Представляю, что ты сейчас думаешь обо мне. Скрыла свои грязные делишки, а тебя использовала самым подлым образом. Так?

– Догадливая! – подтвердил я, криво усмехаясь. – А что еще прикажешь мне думать?

– Пойдешь обратно к своим друзьям-ментам? – понизив голос, жестко поинтересовалась она. – Извинишься, что ошибочка вышла и сдашь меня со всем имуществом. Вот, принимайте баронессу наркомафии! Такая удача!

– Это вряд ли, – спокойно возразил я. – Из архивариусов сразу в баронессы… Тебя, скорее всего, используют другие люди. Впрочем, хотелось бы послушать твою версию. Мало надежды услышать правду, но все же… Может, расскажешь по дружбе? Это в твоих же интересах.

– Ты еще напомни про чистосердечное признание, которое смягчает вину, – усмехнулась она.

– Ишь ты, сама все знаешь!

В её глазах блеснули слезы. Она судорожно сглотнула и опять подавила свои спонтанные эмоции.

– Саша, – почти шепотом сказала блондинка. – Я не знаю, как убедить тебя, но я не лгу. Тебе, по крайней мере.

– Очень тронут, – иронично сказал я и отвесил легкий шутовской поклон. – Верится с трудом.

– Покажи, с какой полки ты снял эту коробку, – попросила она.

– Вот с той, – указал я, не понимая пока, куда она клонит.

Светлана решительно выдохнула воздух и также шепотом сказала:

– Это Юрика коробки.

– Какого еще Юрика? – резко спросил я её.

Я ощутил глухое раздражение. Дело в том, что никакого Юрика я не помнил или не знал, а значит, либо допустил промах в работе, либо она мне все-таки лгала. Нагло. Одно из двух.

– Юрик, юрист, знакомый Артура, – сбивчиво поясняла мне Светлана. – Он решает мне некоторые вопросы. С таможней, с чиновниками.

– Ну, и? – нетерпеливо подстегнул я.

– Иногда с моим товаром ему приходят из-за бугра коробки. Он их забирает, а я не вникаю, что в них. Зачем? Думала, парень наваривается попутно на дефицитных позициях. Это как бы моя плата за его услуги. А что такого? Сейчас все подзарабатывают, как могут.

– Ага, – кивнул я. – Твой Юрик может заработать за эти коробки тюремный срок. И ты, кстати, тоже. За доставку и хранение. Легко!

Воцарилось молчание. Первой тишину нарушила Светлана:

– Донесешь?

– Вообще-то надо бы.

– Слушай! – вдруг воскликнула она, и это прозвучало в её устах, как Архимедова «эврика».

– Слушаю.

– Вот сам подумай, – торопливо заговорила блондинка. – Если бы я была с Юриком заодно, то разве позволила бы тебе рыться сейчас на моем складе?

– Не очень убедительно, но что-то в этом есть, – нехотя согласился я.

– Саша, – взмолилась она. – Что мне делать?!

– Дай подумать.

– Ну, посоветуй, а? Ведь ты же…

– Стоп, – я осадил поток вероятных комплиментов.

– Давай-ка, заклеим эту злосчастную коробку и поставим её на место. Когда доложен приехать твой Юрик?

– Думаю, сегодня вечерком. Созвонюсь, узнаю.

– Скажи ему, что узнала, будто санэпидстанция с проверками по району ходит. Придумай что-нибудь правдоподобное. Мол, забирай-ка, Юрик, свои коробки.

– И дальше? – взволновано спросила Света.

– Пусть забирает, – спокойно ответил я. – А мне назовешь марку и номер его машины. И фамилию Юрика тоже. Когда он заберет свою наркоту, отзвонишься мне. Скажешь, что моей жене отложила краску для волос. Если Юрик не заберет товар, скажешь, что краска пришла, да цвет не тот. Поняла?

– Конечно, – выдохнула Светлана. – А что со мной будет?

– Ничего. А ты что, медаль за поимку преступника хотела? – пошутил я.