Елизавету окружали многочисленные приживалки – сплетницы и льстицы, составившие некое подобие совещания, где премьером была Мавра Егоровна Шувалова, а членами состояли Анна Карловна Воронцова, урожденная Скавронская, и какая-то Елизавета Ивановна, фамилии которой никто не запомнил, носившая прозвище Министр иностранных дел. «Все дела через нее государыне подавали», – замечал современник.

Но куда больше дел государыню интересовала французская комедия и итальянская опера.

Она любила устраивать машкерады, куда мужчины обязаны были приезжать в полном женском уборе, в обширных юбках, а дамы – мужском придворном платье.

Золоченая нищета

Так охарактеризовал историк Ключевский образ жизни Елизаветы. Бальные залы были роскошны, но жилые комнаты поражали теснотой, убожеством обстановки и неряшеством: двери не затворялись, в окна дуло; когда на улице шел дождь, то вода текла по стенным обшивкам. Строилось все наспех, из непросушенного дерева, и комнаты часто были чрезвычайно сыры. Так, в спальне у великой княгини Екатерины Алексеевны в печи зияли огромные щели; близ этой спальни в небольшой каморе теснилось 17 человек прислуги, причем выход из их комнаты был только один – через спальню принцессы. Чтобы дать Екатерине возможность хоть как-то отдохнуть, горничные были вынуждены сделать себе другой выход – через окно, спустив из него на улицу доску с прибитыми к ней поперечными перекладинами.

Но в то же время именно при Елизавете в обеих столицах началось интенсивное каменное строительство, и в Петербурге были воздвигнуты знаменитые дворцы: Аничков, Строгановский, Бестужевский, Зимний…

Елизавета часто переезжала из Петербурга в Москву. При этом она была вынуждена перевозить с собой не только личные вещи, но и всю мебель, так как ее раззолоченные дворцы не имели своей обстановки. Поезд из телег и карет растягивался по всему пути дня на два. Зеркала, постели, столы и стулья при перевозке неизбежно ломали, били и в таком виде расставляли по временным местам.

По смерти императрицы насчитали около 15-ти тысяч практически новых платьев, два сундука шелковых чулок и кучу неоплаченных счетов.

«Ночной император»

Так называли Алексея Григорьевича Разумовского – морганатического супруга Елизаветы.

Алексей Разумовский. Неизвестный художник. XVIII в.

Олекса был сыном казака Григория Розума из села Лемеши Черниговской губернии. Мать его была шинкаркой. Подростком он пел в церкви, и его голос понравился проезжавшему через село полковнику, который взял его с собой в Петербург: при дворе ценили хороших певчих.

На красивого голосистого молодого человека из придворного хора обратила внимание цесаревна Елизавета и, когда он – о несчастье! – потерял голос, устроила его управляющим в одно из своих поместий.

Роман их начался позже, когда цесаревна искала утешения после ареста и ссылки Шубина. Тот был бравым офицером, Олекса – неотесанным, простоватым малороссийским парнем, но цесаревна сумела оценить его искреннее чувство.

Любовь его она принимала, а вот в интриги не посвящала: то, что его возлюбленная решила захватить престол, стало полной неожиданностью для Разумовского. Зато потом императрица принялась осыпать своего любовника милостями: должности, титулы, воинские звания, награды сыпались на него золотым дождем.

– Лиза, ты можешь сделать из меня что хочешь, но ты никогда не заставишь других считаться со мной серьезно, хотя бы как с простым поручиком, – сказал ей он однажды.

По преданию, в 1742 году Елизавета вступила в тайный брак с Алексеем Григорьевичем. Венчались они в скромной церкви в Перово, она сохранилась до наших дней. Известно, что с этого времени императрица часто делала той церкви богатые подарки, в том числе вышитые ею самой жемчугом и драгоценными камнями ризы.

Елизавета даже пригласила в Петербург мать Алексея Григорьевича. Шинкарку привезли в столицу, нарядили в роскошное платье, причесали и повели во дворец. По слухам, когда растерявшаяся женщина оказалась перед большим зеркалом, то с перепугу повалилась в ноги собственному отражению, приняв его за некую знатную особу, вышедшую ей навстречу. Понимая, что во дворце ей не место, в столице эта простая женщина не осталась, а довольно быстро вернулась к себе в Малороссию, где ей были подарены богатые имения.