– Да, дорогой граф, – ответил Море, – если вас не затруднит, в нашем роду все старшие сыновья, все, между прочим, Раймунды, посвящали себя ордену тамплиеров.

– Это мне хорошо известно, – подтвердил граф.

– Так вот, мой брат, да упокоит Господь душу его… – Море перекрестился.

– Как, графа нет в живых? – удивился Боже.

– Да, – вздохнув, ответил Море, – так и не успел мне рассказать об этом ордене.

– Ну что ж, я исправлю ошибку вашего брата в память об этом благородном рыцаре.

Он поднял штору и посмотрел в окно.

– Как меняется местность! – воскликнул он, опуская ее.

Епископ поднял штору со своей стороны, и ему во всей красе открылось плоскогорье Бос с его широкими горизонтами, нескончаемыми полями и лугами.

– Да. Но как она прекрасна!

– Итак, – начал Боже, – мой дорогой прелат, несколько слов о моем ордене. Около ста пятидесяти лет тому назад один очень прилежный христианин, весьма почитавший Бога, прослышав о том, что в Иерусалиме часто обижают паломников, насмехаются над гробом Господним, возгорелся желанием помочь почитателям Христа охранять гроб Господний. Это был виконт Гуго де Пейном, вассал графа Шампанского. Сюзерен усмотрел в этом весьма благородный поступок и поддержал его. Тогда Гуго обратился со своим предложением к соплеменникам. Нашлись добрые, отзывчивые христиане, которые во имя торжества своей веры готовы были отдать и жизни. И вот девять человек явились перед королем Иерусалима Болдуином. Тот тоже поддержал их нравственно чистый и честный поступок. И они приступили к исполнению добровольно возложенных на себя обязанностей.

– Какие благородные люди! – патетически воскликнул епископ.

– Да, – подтвердил Боже и продолжил: – У них нашлось много последователей. Так родился орден тамплиеров, избравший себе белый плащ и алый крест с раздвоенными лапчатыми концами, расположенными слева, над сердцем.

– Представляю себе, как великолепно, воинственно вы выглядите в этом одеянии! Наверное, в основу вашего ордена положен какой-то девиз?

– Безусловно, мой дорогой прелат.

И Боже торжественно, словно перед ним было большое количество людей, произнес:

– Рыцари – гордые до спеси. Храбрые – до безрассудства и удивительно дисциплинированны.

– Надо же! – Море покачал головой и тут же поинтересовался: – А как сегодня выполняется он?

Боже что-то замялся, потом как-то невнятно произнес:

– Выполняется.

А затем, чтобы как-то отойти от этой темы, избежать ненужных вопросов, спросил:

– А вас, дорогой прелат, что привело в такой прекрасный город, как Париж?

И Море в тягостных словах поведал о цели своей поездки.

Боже слушал внимательно. Его весело-беспечное лицо приобрело весьма серьезное выражение. Он старался не пропустить ни единого слова и даже крикнул вознице, чтобы тот ехал тише. На ухабах карета так громыхала, что трудно было разобрать слова.

Когда Море закончил свое изложение и с горечью подвел итог, что не может даже определиться с выводами, Боже, положив руку на колено прелата, сказал:

– Мой друг, позвольте мне так вас называть. Я чувствую, что в королевстве что-то стало меняться. Если раньше оно с распростертыми объятиями встретило появление ордена на французской земле, то теперь, когда мы вновь набрались сил и хотели бы превратить Лангедок в свое сенешальство, до сих пор не можем получить внятного ответа. Ни да, ни нет.

– А знаете что, – произнеся эти слова, Боже прищурил один глаз, – мы, наверное, поможем в поисках вашего племянника, – и повернул лицо к прелату.

– Был бы весьма благодарен. Но… наверное, это будет стоить больших денег?

Боже усмехнулся, отворачиваясь.

– Дело не в деньгах. Это нужно и нам. Но для этого вам надо выбрать время и подъехать в нашу резиденцию.

Море, сползший было на самый край сиденья, привстал и откинулся на спинку.

– Где же она?

– Недалеко от Безю и Ренн-ле Шато. На вершине горы. Она видна с дороги.

Море задумался. И было от чего. Он немного схитрил, сказав графу, что абсолютно ничего не знает об ордене. Он знал и видел его устремления. Ему тоже нужен был Лангедок, а это ведь часть Тулузского графства. Вот они какие! Дай им палец…

Задумался и граф. Море не дал пока согласия. Неужели их задумка провалится, и он зря колесил по Франции, устраивая сие представление? Что он скажет магистру, которого уговорил оказать помощь епископу в поиске его племянника? О том, что он был похищен, они знали давно. Найдя его, они разрушат планы короля… Да и сами не останутся внакладе. Тогда получение сенешальства в награду за поиск – верное дело. И терпеливо ждал ответа.

Санд проснулся, когда солнечный обломок уже оторвался от земли и, радуясь свободе, излучал веселые, смеющиеся лучи. Куда-то уползшие тучи, которые какой день наводили уныние и печаль, открыли голубое, отмывшееся небо. Он посмотрел на Османа. Тот спал на спине, широко разбросив руки. Шкура, укрывавшая его с ночи, сползла и сбилась в ногах. Он решил его не будить и подремать еще немного.

Но, пролежав какое-то время, понял, что сон покинул его окончательно, и решил полежать, но не будить брата. Просто так лежать он не смог. В голову полезли разные мысли и воспоминания. С намеченной поездкой в Константинополь как-то не повезло. А все из-за Фодыха. Надо было уехать тому обязательно в тот день смотреть свои стада! Теперь приходится его ждать.

– Эй, – окликнул он Османа, – хватит дрыхнуть, давай вставай.

Осман в ответ что-то промычал, повернулся на бок и закрыл голову руками. Но вставать ему все равно пришлось.

Молодой организм требовал поддержки. Уплетая холодную, отваренную в молоке конину, отчего она стала нежной и вкусной, Санд проговорил:

– Слушай, брат, а что если воспользоваться предложением того бея…

Осман на лету схватил эту мысль. Рот его был забит едой, но усиленное кивание головой говорило само за себя. Торопливо проглотив конину, Осман сказал:

– Пошли к отцу.

Они на ходу дожевывали пищу.

Было еще рано, и бей только открыл глаза. Появление сына с Сандом удивило его. Но бей их принял, и Осман предложил отцу поддержать пострадавшего.

– Отец, тебя назовут справедливым. А мы те земли присоединим себе, отдав бею его верблюдов.

Ума отцу тоже не занимать. Недаром он в такое грозное время спас от разгрома свое племя и сделал его богаче других. Он обвел их глазами, которые светились радостью.

– Давайте отдадим!

Бей, узнав о решении, примчался к Эртогрулу. Он привез ему богатый подарок. Дорогие женские украшения, золотые сосуды. Эртогрул остался доволен.