Наиму почему-то приглянулся этот человек, и он пригласил его в шатер. Мужчина вернулся к лошади, оставленной невдалеке, снял с ее спины мешок и вошел в шатер. Развязав его, он стал доставать недорогие женские украшения, замки, иглы, ножи… Наим выбрал змейку-браслет с двумя маленькими зелеными камешками вместо глаз, не поскупился на золотую цепочку с жемчугами. Когда он ее смотрел, продавец зацокал языком.

– Как она хороша, – начал он хвалить вещь, – как такие украшения любят женщины!

– Да? – спросил Наим.

И получил подтверждение.

– Для… любимой? – ненавязчиво поинтересовался коробейник.

В ответ Наим как-то неопределенно пожал плечами.

– Берите, она понравится, и сердце ее смягчится, – уверенно проговорил мужчина.

Они разговорились, и Наим в пылу откровенности, которая вдруг нахлынула на него, поведал о своем горе. Торговец усмехнулся.

– За десять, – но, взглянув на посуровевшее лицо хозяина, поправился, – за пять тысяч акче я научу тебя, как это сделать.

Наим подумал и согласился.

Когда гость все изложил, Наим долго соображал, как все это он сможет выполнить и действительно ли, что это самое тяжкое наказание. И решил его об этом спросить. В ответ грек улыбнулся:

– Можно, конечно, его убить. Но тогда сам подумай, какое он испытает мучение. А ты для него именно это хочешь?

Наим кивнул головой.

– Вот видишь, – продолжал грек. – Значит, смерть не подходит. Если его навечно посадить в яму, это тяжелое наказание, но он привыкнет к нему, забудет про белый свет, душа его успокоится. А тебе надо, чтобы он мучился!

Наим опять кивает головой.

– Так вот. Твоего обидчика прикуют к месту, плетьми заставят работать день и ночь. Он будет видеть прелести жизни, но никогда не сможет ими воспользоваться. Есть ли наказание хуже? – грек посмотрел на хозяина.

Тот долго соображал. Он еще кое-что уточнил, а потом согласно кивнул головой. Но вскоре у Наима возникла еще одна неясность. Вроде все выполнялось, кроме того, как достать амулет и зачем он нужен. Торговец пояснил:

– Без этого никто не поверит!

– Аа! – протянул Наим, но вновь задал вопрос. – Кто это сделает?

– Я, – ответил гость-коробейник и добавил, – за пять тысяч акче.

Наим опять что-то долго соображал, наконец с трудом ответил:

– Я согласен, – но добавил, – где я тебя найду?

– А зачем меня искать? Я поживу у тебя. Пока буду твоим землякам предлагать свой товар. Как время подойдет, примусь за дело.

На этом и порешили.

К бею Наим шел, чуть не приплясывая. Ему было что сказать хозяину. Бей слушал его внимательно. По расплывшемуся в улыбке лицу было понятно, что новость радует его. Это вдохновило Наима, и он говорил все увереннее:

– Пусть годами мучается, глядя на солнце.

Его жар охладил бей:

– А как ты возьмешь его?

Почему-то раньше он об этом не подумал.

– Ведь так просто его не возьмешь. Его можно взять только мертвым, – сказал бей, хорошо зная своего раба.

– Да, – почесал голову Наим, – еще придется платить.

– А сколько он взял с тебя? – спросил бей, услышав слова об оплате.

– Да… двадцать тысяч акче.

Бей крякнул, но сказал:

– Я верну тебе эти деньги. Но пусть поможет овладеть им, и еще добавлю, сколько бы это ни стоило.

Вернувшись к себе, он все рассказал греку. Тот вздохнул:

– Тяжкое это дело. Еще пять тысяч, и я помогу.

Наим согласился, прикинув, что бей даст пять тысяч.

– Тебе надо ехать в горы к одной волшебнице. Дорогу я тебе покажу. Она изготавливает разные снадобья. Изготовит и такое, чтобы человек уснул. Тогда вяжи его, как хочешь.

– Но как ему это дать?

– Давать не надо… Пять тысяч, и я научу.

Наим согласился не думая. Когда они собрались ехать, Наим, глянув на его лошаденку, сказал:

– На твоей кляче мы вряд ли куда приедем.

И дал ему хорошего жеребца.

Путь в горы был длинный, трудный и опасный. Но они добрались. Наверное, время помогало. Наступали холода. В горах выпал снег и прогнал разных шатающихся людей, падких на чужие вещи. Грек привел его к старухе, которая жила в пещере, отгороженной от внешнего мира срубом, потемневшим от времени. Огромный лохматый пес встретил их грозным лаем. На его шум вышло существо, а о том, что это был человек, говорили только руки и ноги. Это существо так было сгорблено, что казалось шариком. В руках – толстая суковатая палка. Одета не поймешь во что: сверху какая-то шкура, завязанная на груди. Из-под нее виднелось шерстяное тряпье, на ногах не то сапоги, не то чувяки. Голову покрывала тряпка. Виден был только ее крючковатый нос да губы, впавшие в рот.

Грек пояснил, зачем пожаловал к ней гость. Старуха слышала хорошо, потому что ни разу не переспросила, хотя грек говорил негромко. Выслушав его, она что-то ответила.

– Что она сказала? – спросил Наим.

– Она сказала, что сделает. Но попросила у тебя денег.

– Деньги, деньги, – пробубнил про себя Наим, – всем нужны деньги, только где их брать.

Он достал кисет и отсыпал в ладонь акче. Подумал, взвесил и чуть вернул назад.

– Держи, – протянул он старухе деньги.

Но та отвернулась, опять что-то сказав.

– Чево это она так? – повернувшись к греку, спросил он.

– Она сказала, что плохая примета – деньги брать назад.

– В первый раз слышу, – проговорил он и насыпал еще.

На этот раз она их взяла и ушла в дальний темный угол. Что она там делала, как находила нужное, для них было загадкой.

Она вернулась, держа в руке маленький мешочек, и подала его греку. А грек передал Наиму.

– Что я с ним буду делать? – спросил он, вертя его перед глазами.

– Я научу.

– Опять – пять тысяч? – Наим жалобными глазами посмотрел на грека.

Он рассмеялся:

– Нет, я научу тебя, как это сделать, даром.

Недоверчиво-радостный глас вырвался у того из груди.

По возвращении Наим, горя желанием немедленного мщения, тотчас же направился к бею, чтобы сказать ему об этом. Но каково было его разочарование, когда хозяин сообщил, что в бейлике Санда нет, он куда-то уехал и придется ждать его возвращения. Наим, как обычно, не сдержал себя и спросил:

– А это верно?

Бей криво улыбнулся:

– Так же верно, как ты стоишь на коленях передо мной.