Он поднялся.

– Благодарю вас за ауденцию. Должен сказать, она многое мне прояснила.

И хотя коннетабль почувствовал в этих словах и скрытую издевку, все же, прощаясь, сказал:

– Если вы, ваше преподобие, надумаете писать жалобу, советую обратиться к господину Бомануару, это наш знаменитый юрист.

Епископ протянул руку для поцелуя.

– Да хранит тебя Господь, – осеняя его крестом, сказал епископ. Потом, когда тот выпрямился, добавил: – Лучше я попрошу совета у архиепископа Санса Готье Корню.

Это был главный советник королевства. Такой ответ епископа не мог не озадачить коннетабля.

Дорогой у него возник еще один вопрос, который можно было бы обсудить с коннетаблем. Это поиск Раймунда. От того, что он его не поднял, защемило в груди. Но, подумав, решил, что просить об этом власти бесполезно. Его спонтанный ответ насчет санского архиепископа вдруг стал принимать реальные очертания. Море решил, что при удобном случае непременно это сделает. А пока что он подумал о том, что необходимо провести встречу с кардиналом Роменом де Сент-Анжемом. Море знал, что тот точно доложит королю об их встрече, и неплохо будет прощупать возможную реакцию короля, если он в какой-либо приемлемой форме выразит свое беспокойство Сент-Анжему.

Кардинал долго откладывал день встречи. Море уже подумывал о том, что кардинал мог прослышать о цели его пребывания в Париже и затягиванием приема как бы раскрывает ему глаза на то, что все бесполезно. Но стоило ему так подумать, как на другой день он был приглашен во дворец.

Его встретил высокий, подтянутый, с приятными чертами лица человек. Несмотря на возраст, стан его был гибок, а широкие плечи налиты силой. Его розовая, так шедшая к лицу сутана, казалось, вот-вот лопнет от его энергичных движений. Одной рукой он придерживал крест, другой выдвинул кресло и предложил его Море. Они были знакомы с тех пор, когда он был еще архиепископом. Но жизнь разводила их, поэтому встречались они довольно редко.

Разговор Море начал со своего последнего, несколько лет тому назад, посещения Рима. Он был принят Александром, папой римским. Он уже тогда заметил в лице папы болезненную усталость. При расставании папа посетовал, что Людовик, на его взгляд, недостаточно прислушивается к голосу Ватикана. При этих словах епископ, как он умел это делать, пронзительно посмотрел на кардинала. Поведение того должно было выдать его отношение к венценосцу. Но лицо кардинала оставалось спокойным, только в уголках глаз резче стали выделяться морщинки.

Море стало ясно, что кардинал не хочет особо касаться своего отношения к королю. И как бы в подтверждение вывода епископа перешел на другую тему.

– По вашему, епископ, виду, могу судить, что здоровье пока вас не покидает.

– Все в руках… – и он поднял глаза, крестясь.

– Давно в Париже?

– Не очень.

– Все вопросы решили?

– Признаться, у меня их не было. Просто хотелось прояснить одну серьезную проблему.

Как он ждал простого слова: прояснили. Но нет, кардинал не спросил. Вот сознательно или нет, Море еще не понимал.

– У нас тут тоже эти проблемы не дают покоя. Решишь одну, на смену другая. Аббат Гуго, что в графстве Берри, просил меня…

«Уходит, – застучало в голове Море, – значит, знает. Не хочет вмешиваться. Значит, мои предположения верны».

Кардинал говорил так долго, что Море перестал его слушать и думал только об одном, чтобы скорее он закончил.

Наконец его повествование подошло к концу. И вдруг, смолкнув на мгновение, Анжем неожиданно спросил:

– А что творится в Тулузском графстве?

Не предполагая такого вопроса и уже обдумывая прощальные слова, епископ вынужден был переспросить, чем крайне, это было видно по его выражению, удивил кардинала.

Кардинал повторил вопрос.

– Непонятно что. Но… семейство погибает, – сдерживая возмущение, ответил епископ.

– Да, я слышал. Король озадачен этим.

Потом три последних слова долго не выходили из головы епископа.

Возвращаясь от кардинала, Море был недоволен собой. По сути, он так ничего и не узнал. Всех нужных людей он повидал. Оставался только разве сам король. Но не опасно ли с ним затевать такой разговор? Не имея на руках каких-либо доказательств, он лишен был возможности в чем-то обвинить его. Так же, как и воспользоваться помощью Рима. Было очевидно, что узнать эти тайны пока не представляется возможным. Оставалось одно: попробовать найти Раймунда. Но он не представлял, с какого конца надо было начинать поиск. Вечером этого же дня он отбыл в свое епископство.

После долгой дороги епископ решил размяться и вылез из кареты. Невдалеке он увидел какого-то немолодого человека, неторопливо ходившего взад-вперед. По его добротной одежде можно было без труда определить, что это был хозяин. Скука одинокого путешествия, тяжесть от нерешенной задачи заставили Море невольно потянуться к этому незнакомцу. Они представились друг другу. Это был граф Боже.

Они разговорились. Тому тоже предстоял дальний путь. Оказывается, он следовал в Лангедок, где расположился его орден Бедных рыцарей Христа и храма Соломонова. Он был одним из этих рыцарей. А в Париж ездил по делам ордена и встречался с канцлером Бартелемейем де Ройю.

Кое-что рассказал о себе и епископ, утаив причину поездки в Париж.

Когда они устали ходить, а конца работы по-прежнему не было видно, граф предложил Море прокатиться до ближайшей таверны и промочить горло. Сказал, а сам рассмеялся и добавил:

– Там отлично готовят зайца.

От такого заманчивого предложения отказываться было грешно.

Таверна, как и многие подобные заведения, была приземистым бревенчатым зданием, наполовину ушедшим в землю. Но внутри было чисто, прохладно и аппетитно пахло жареным мясом, крепким вином и еще какими-то соленостями.

Хозяин, наверное, хорошо знал графа, ибо, увидев его, бросил свои дела и подскочил к ним.

– Что изволите, мой сеньор?

– Как обычно! – он посмотрел на Море.

Тот согласно кивнул.

– Только на двоих. И поскорее дай чем-то промочить глотку.

Им подали зайца на вертеле, а к нему чесночный соус и печень с кровью.

От пиршества их оторвал человек Боже, который пришел сказать, что карета отремонтирована.

– Дорогой епископ, – воскликнул Боже с веселой бравадой, – у нас одна дорога, предлагаю скоротать ее совместной поездкой. А посему приглашаю вас в свой экипаж.

– Благодарю, граф! И принимаю ваше приглашение.

– Хозяин! – рявкнул граф! – Вина на дорогу!

Когда они уселись и карета тронулась, граф заговорил первым:

– Итак, вас интересует, что собой представляет наш орден.