сидеть в ожидании весь день, а заняться своими делами, — сказала вслух, а про себя подумала: «Иначе опять будешь ворчать, что сплю».

— Ближе к вечеру. Успеешь отоспаться. — Сдержанный смех подтвердил, что папочка опять читает мои мысли, как открытую книгу.

Император отключился, и я обернулась. В комнате кроме фамильяра никого не было. Должно быть, мамочка утянула сы́ночку в спальню, где и выносила ему мозг.

— Пойдём, Филенька. Не будем мешать воспитательному процессу, — распахнула я любимцу объятия, куда он с видимым удовольствием плюхнулся, заставив меня покачнуться.

— Худеть не буду! — опередив моё предложение, заявил кот.

— И не надо! — чмокнула зверька в макушку и вышла в коридор.

Охранник стоял на прежнем месте. Покосился удивлённо, мол, откуда взялась, но поняв, что проспал мой визит, замер. В целом вид бодрый. Почти. Ибо усы потеряли симметричность — один залихватски топорщится, а второй, за который я дёрнула, уныло обвис. В глазах плещется коктейль из тоски и страха, но прямая спина демонстрирует готовность принять наказание по заслугам.

— Доброе утро, сударь.

Молчит. На посту разговоры запрещены. Как и сон.

— Вот узнать хотела, по Уставу какое наказание предусмотрено за сон на посту?

Молчит.

«Филенька, душа моя, сгоняй поищи Пубока. Пусть сюда придёт», — ментально попросила питомца.

«Без меня не превращай. Хочу посмотреть», — предупредил кот и исчез из рук.

«Хищник кровожадный!» — кинула ему вслед и вновь уставилась на гвардейца.

Неподалёку послышался звук открываемой двери, и по коридору лёгкой волной пронесся настой смеси запахов, состоящий из сигарного дыма, коньячного перегара и ароматов мужского парфюма. Похоже, кто-то, кутивший всю ночь, решил отдохнуть перед рабочим днём.

Из-за поворота вышел второй гвардеец, застёгивающий на ходу китель и что-то напевающий себе под нос. Полное довольство жизнью. Под мышкой он зажимал алебарду, древко которой оставляло борозду в ворсе коридорного ковра.

Ну да! На таком посту должны двое дежурить. Только один спал, а второй и вовсе ушёл куда-то.

— О, барышня, — слегка удивился он, увидев меня, — вы к моему другу пришли? Нельзя-нельзя! Вы к нему днём приходите. В казарму. Правда, он и днём занят.

— Отсыпаться после дежурства будет? — наивно похлопала я глазками.

— Не-е-е… — хотел засмеяться гвардеец, но спохватился и ограничился ехидной улыбкой. — Некогда ему спать. Молодой ещё. Вот послужит годик, может, и позволим спать вволю, а пока…

Мужчина не закончил фразу, широко зевнул, взял алебарду как положено и занял своё место:

— Вы идите, барышня, идите. Не положено тут…

От его наглости я потеряла дар речи, а ведьмина сущность начала вспоминать заклинание превращения этого козла в тильса.

Торопливые шаги отвлекли меня от мстительных мыслей. К нам спешили двое. Впереди чуть ли не бегом гвардеец, следом Пубок с Филиппом на руках.

— Леди, — щёлкнул каблуками офицер, — позвольте представиться: капитан Равол фон Раволти. Начальник королевской стражи. Что случилось?

Побратим тоже посмотрел на меня вопросительно.

— Капитан, спросите у ваших подчинённых, чем они занимались во время несения караула, — предложила я.

Офицер повернулся к солдатам и вопросительно на них посмотрел. Те, вытянувшись в струнку, молча пялились в пространство.

— Что тут было? — тихо спросил Пубок, передавая мне кота.

Без особых подробностей ему и рассказала. Но вывод изложила, обращаясь к фон Раволти:

— Офицер, вы знаете, что ваши подчинённые издеваются над молодыми солдатами? Например, не дают возможности выспаться до или после ночного дежурства. Всем известно, что недосыпание сильно снижает внимание и концентрацию. Потом в одиночку оставляют такого человека на посту. Мне одной кажется, что здесь кроется злой умысел? Хочется сказать другое слово, но это уже не как халатность будет расцениваться. — Я повернулась к Пубоку. — Я права, господин тайный советник?

Бывший наёмник слегка обалдел он неожиданного звания, но быстро собрался и согласно кивнул. Мы с Филиппом не стали дожидаться, чем у них дело закончится. Ниточку этого клубочка я им дала. Распутывают пусть сами. Устало кивнула начальникам служб и поплелась досыпать.

«По-моему, ты всё перепутала, — задумчиво прокомментировал фамильяр, когда мы возвращались в свою комнату, — тайный советник никак не связан был с тайной канцелярией. Хотя…»

— Вот именно! — капризно заявила я, открывая дверь и ссаживая кота на кровать. — Как там чины и службы в царской России точно назывались, здесь всё равно никто не знает. Даже мы с тобой. Здесь другой мир, другие звания. И служба, как я понимаю, совершенно новая. Почему бы тайному советнику не управлять тайной канцелярией?

Но кот уже не слушал. Он спал, уютно зарывшись в одеяло. Полюбовавшись минутку любимцем, я с удовольствием последовала его примеру.

— Как не совестно за плесень такие деньги просить? — особо гадким голосом спросил Виктор.

— Как хорошо, лэр, что вы заметили особенности этого уникального сыра, — спокойно и прямо глядя в глаза оппонента, с мягкой улыбкой ответила Тата. — Понимаю ваши сомнения. Но это не обычная плесень. Эту культуру специально вывели для придания сыру особого вкуса и аромата. Мне говорили, что истинную ценность «Бирюзового дракона» поймёт только знаток. Хотите отведать кусочек?

Говорила женщина уверенно, доброжелательно, не повышая голоса и без лишней жестикуляции. Закончив речь, вопросительно посмотрела на меня:

— Ну как?

— Очень хорошо, Тата! С особо дерзкими можешь ссылаться на мнение мэтра Гири, но сильно не злоупотребляй. Он нам добро на это не давал.

Уже который час шёл тренинг по искусству продаж с акцентом на работу с возражениями. Тётка Нуца, дядька Кац, мы с Виктором, а временами и сама Тата придумывали и озвучивали каверзные вопросы от как бы покупателей. Женщина затвердила формулу «ППЗ»: принятие, присоединение, закрытие, и теперь, отвечая, старалась её придерживаться.

— Ты главное запомни: если спрашивают, то интересуются. У особо вредных можешь сама спросить: вы купить хотите или развлечься пришли? И не уступай даже медяшки. Есть фиксированная цена. Поверь, кто захочет — тот купит. Четыре целые головки держи на виду, но не продавай. Мы на третий день аукцион устроим.

— Сыр на аукцион? — немного ошарашенно посмотрел на меня Виктор. — Не слишком ли загнула?

— Попробуем. Получится — хорошо. А нет, так Тата его разрежет и кусками продаст. Кстати, хозяюшка, в какую цену ваш сыр?

— Осьмушка головки двадцать медяшек, четверть — сорок. Если половинку хотите купить, то восемьдесят медяшек. Вы сколько брать будете? — скороговоркой,