В Риме практикуется то, что позже цинично назовут «послеродовым контролем над рождаемостью»: нежелательных детей, таких как Мамила, буквально выбрасывают на улицу, как мусор. Тех, кому не везет, разрывают дикие собаки, более удачливые попадают в рабство, а самых счастливых усыновляют бездетные пары, которые потом делают вид, что это их собственный ребенок.

С двух до пяти лет Мамила жила в зажиточном доме. Бордель буквально сдал ее напрокат в качестве «любимицы» (delicata) – это нечто среднее между домашним животным и подружкой для законной дочери семейства. Но из-за того же бурного нрава, по вине которого сегодня вечером Мамила одиноко бродит по улицам, хозяева сочли ее неподходящим членом приемной семьи.

Мамилу вернули обратно в бордель. В течение следующих нескольких лет она воспитывалась как туалетная рабыня (ancilla ornatrice), то есть девушка, которая приводит в порядок прически проституток после каждого любовного соития, а порой подносит работницам стакан неразбавленного вина, чтобы укрепить их силы перед встречей со следующим клиентом. Работницы относились к Мамиле, как к приемной дочери, поэтому на жизнь она совсем не жаловалась. И ей казалось само собой разумеющимся, что, как только вилик, который ухаживает за девушками в борделе (villicus puellarum), посоветовавшись с доктором, объявит, что она уже в состоянии принимать мужчин (viripotens), она получит собственную комнату и постоянную работу.

Но все сложилось иначе: прежде чем она доросла до работы в борделе, произошли какие-то неприятности. Возможно, владелец не смог подкупить местных грабителей или не поладил с городскими магистратами. Мамила запомнила только жестоких людей, которые громили помещения, избивали и насиловали девочек. Ей удалось убежать, и она оказалась одна на улице. Очень скоро она обратилась к единственному известному ей источнику пропитания, и для нее началась опасная жизнь нелицензированной проститутки. Что случилось с владельцами борделя, Мамила понятия не имеет. На всякий случай она и не предпринимала попыток разузнать, считая себя с тех пор свободной женщиной.

Вообще говоря, женщина, которая намеревается работать проституткой, должна отправиться к городским эдилам, сообщить им свое имя, возраст и место рождения. Затем она выбирает псевдоним, который будет использовать на работе, поскольку большинство семей предпочитают, чтобы девушка, ставшая проституткой, отказалась от родового имени. После этого эдил выдает женщине лицензию, а также примерно оценивает, сколько денег она должна брать за свои услуги. Это не бесплатный совет: с этой суммы ей придется платить налог с каждого клиента.

Историк Тацит с возмущением приводит историю аристократки по имени Визитилия, которая ушла от наказания за многочисленные преступления против нравственности, просто обратившись за лицензией проститутки (licentia stupri). Поскольку эдилы не смогли найти причину, по которой ей можно было бы отказать, Визитилия продолжила поступать так, как прежде, просто взимая с любовников плату.

В то время как лицензированную проституцию многие римляне из низших слоев общества считают всего лишь одним из способов зарабатывать на жизнь, девушка, не зарегистрировавшаяся у эдилов, в лучшем случае обречена на маргинальное существование. Ей приходится конкурировать с легальными работницами, берущими самую низкую плату, а большинство из них за одну услугу зарабатывают всего лишь на буханку хлеба и меру вина. Мамила считает, что ей повезло встретить Сирика, маленького злобного человечка. После долгих переговоров они договорились о сотрудничестве. Мамила заманивает людей в переулки или на тихие улочки, где Сирик, угрожая кинжалом, избавляет ее потенциальных клиентов от кошельков, одежды и всего остального ценного имущества.

Мамила успела понять, что жизнь «наседки» (gallina) – так называют проституток-разбойниц, – нередко заканчивается весьма трагично в каком-нибудь безымянном переулке или совсем уже драматично – на арене (магистраты не скупятся на жестокие выдумки, когда речь идет о приговоренных женщинах, промышлявших ее ремеслом). Несмотря на выгоду, которую приносили преступления, Мамила спланировала побег.

На этой мозаике проститутка сбрасывает свою тогу. Pecold /Shutterstock.com.

Накопив достаточно средств преступным путем, Мамила наконец вырвалась из пут Сирика (ходят слухи, что он до сих пор ищет ее), сменила имя и официально зарегистрировалась. Затем она арендовала комнату в «Лупарах Ларентии» на другом конце города. Но «комната» – это сильно сказано: на самом деле в распоряжении Мамилы лишь тесная ниша без окон, с занавеской, отделяющей ее от главного коридора. Рядом с занавеской находится небольшая вывеска, на которой значатся ее имя, цена и интересные особенности. На обороте вывески написано лишь одно слово – «занято». Когда клиент входит к Мамиле в нишу, он переворачивает знак, чтобы другие знали, что им нужно ждать своей очереди.

В нише у Мамилы есть ложе из твердого бетона и мягкий толстый матрас, накрытый одеялом, которое, по понятным причинам, часто меняют. Но самое неприятное, по мнению Мамилы, – это отсутствие вентиляции. Из-за этого от нее все время пахнет дымом от масляной лампы, несмотря на то что она регулярно посещает баню. У низкого статуса, на который обрекает ее ремесло проститутки, есть свое преимущество: Мамиле не запрещено находиться в бане, когда там присутствуют мужчины. Поэтому она может мыться в любое время – а деньги, отданные за вход, обыкновенно удается вернуть в течение пятнадцати минут.